"Борис Виан. Мертвые все одного цвета" - читать интересную книгу автора

Я покинул комнату, не задерживаясь. Энн и не пыталась меня удержать. Я
шел по сырому коридору. Я был весь возбужден разными впечатлениями, которые
все смешались и привели меня почти в физическое помешательство. Я вдруг
испытал такое острое ощущение необходимости все изменить, бросить квартиру,
нанять другую, спрятаться, что лицо мое покрылось потом. Меня охватила
какая-то тревога, тревога затравленного человека. Больше того, тревога
зачарованной жертвы, покорной своему палачу и заигрывающей с ним. Вам
никогда не приходилось видеть мышь в тот момент, когда кошка убирает лапу с
ее малюсенькой спинки? Она не шевелится, даже не пробует убежать, а кошка
опять наносит удар лапой, и он кажется ей легче ласки, любовной ласки,
выражающей любовь жертвы к своему мучителю, который платит ей тем же.
Что там говорить, Ричард меня любит. Так когда же ударит лапой? Но
обычные мыши не умеют и не могут защищаться. Д у меня есть кулаки и
пользоваться револьвером я тоже умею.
Никогда не знаешь, но это может пригодиться...

VII
В этот вечер я долго у Ника не задерживался. Устал, больше морально,
чем физически, и все эти кретины, игравшие и напивавшиеся каждый вечер одним
и тем же манером, вызывали во мне отвращение сильнее, чем обычно.
Меня мучили тревожные мысли, смутные, словно тени, и судьба, очевидно,
сжалилась надо мной, потому что ночь окончилась быстро и без эксцессов. Я
очутился в полном одиночестве на улице, сверкающей от желтого света. Я шел
рядом с тенью, поворачивающейся, словно секундная стрелка, всякий раз, как я
проходил под следующим фонарем. Город копошился в темноте, был слышен его ни
на миг не смолкающий гул, и я убыстрял шаги. Меня толкало нетерпеливое
любопытство, влекло к Шейле.
Я не сразу прошел в спальню. Сначала я тихо заглянул в ванную, окно
которой было открыто. Разделся и полез под душ, но странное чувство,
овладевшее мной, сопротивлялось холодной воде сильнее опьянения, я это
помял, вытирая холодную кожу полотенцем.
Я там и бросил одежду и пошел к Шейле. Она спала, совсем сбросив
одеяло. Пижама распахнулась, обнажая ее безупречную грудь, а расплетенные
волосы закрывали почти все лицо. Я растянулся рядом с ней и обнял ее, чтобы
поцеловать, как каждый вечер. Не открывая глаз, она, полупроснувшись,
отвечала на мои поцелуи, а потом отдалась моим нетерпеливым рукам, и я
раздел ее догола. Она упорно не размыкала век, но я знал, что ее глаза
откроются, когда я раздавлю ее всем своим весом. Я ласкал ее прохладные
свежие руки и плавную округлость бедер. Она бормотала нежные неясные слова,
подчиняясь моей ласке.
Я все обнимал ее, поглаживая теплое крепкое тело. Прошло несколько
минут. Она, конечно, ждала, что я овладею ей, но я и не шевелился. Я ничего
не мог поделать. Шейла еще ничего не почувствовала, а я уже понял, что
холоден к ее поцелуям, что ее плоть не возбуждает меня, что все, что я
делаю, это только машинально, в силу привычки. Мне нравились ее фигура,
крепкие длинные ноги, золотистый треугольник живота, коричневые мясистые
соски круглых грудей, но я любил их безучастной, инертной любовью, как любят
фотографии.
- Что с тобой, Дан? - сказала она. Она произнесла это, не раскрывая
глаз. Ее ладонь, лежавшая на моем плече, спустилась ниже по моей руке.