"Борис Виан. Красная трава (Роман)" - читать интересную книгу автора

я. Ты - не в счет. Ты мне больше ни к чему. Выбираю я.
Ясность. А! Болтаю тут... Тоже мне, оратор...
Он с трудом выпрямился. Перед ним маячило его изображение,
будто выгравированное на листке серебра. Он снова включил свет,
и оно медленно стерлось. Его рука, лежавшая на выключателе,
была тверда и бела, как металл зеркала.




ГЛАВА V


Вольф слегка привел себя в порядок, перед тем как
вернуться в зал, где пили и танцевали. Вымыл руки, отпустил, но
недалеко, усы, убедился, что они ему не идут, сбрил, не отходя
от кассы, и завязал галстук на другой, более пространный манер,
ибо мода успела за это время уйти вперед. Затем, рискуя
шокировать коридор, он проник в него с другой стороны. Походя
повернул рубильник, служивший для смены атмосферы во время
долгих зимних вечеров; в результате электрическое освещение
сменилось на ультрамягкое, для пущей надежности приглушенное
рентгеновское излучение, которое проецировало на люминисцентные
стены увеличенные изображения сердец танцующих. По их ритму
можно было судить, любят ли они своих партнеров.
Ляпис танцевал с Лиль. С этой стороны все шло как надо, и
их сердца, оба весьма красивой формы и, однако, не похожие друг
на друга, подрагивали рассеянно, спокойно. Хмельмая стояла у
стойки бара с остановившимся сердцем. Две другие пары были
образованы путем обмена законными женскими составляющими, и
аллюр их сердец бесспорно доказывал, что эта система
простиралась и за пределы танца.
Вольф пригласил Хмельмаю. Нежная, равнодушная, она
послушно следовала за ним. Они прошлись мимо окна. Было поздно
или же рано, и ночь, образуя схожие с клубами тяжелого дыма
круговороты, стекала по крыше дома вдоль пылающего света,
который тут же заставлял ее испаряться. Вольф понемногу
остановился. Они добрались до двери.
- Пойдем, - сказал он Хмельмае. - Прогуляемся снаружи.
- С удовольствием, - ответила Хмельмая.
Проходя мимо, она прихватила с тарелки пригоршню вишен, и
Вольф посторонился, чтобы дать ей выйти. Их тела погрузились в
ночь. Небо было омыто тенью, зыбкое, непостоянное, как брюшина
черного кота в разгаре пищеварения. Вольф держал Хмельмаю за
руку, они шли по дорожке, усыпанной гравием, и тот скрипел у
них под ногами, издавая пронзительные нотки, словно кремневые
колокольчики. Споткнувшись о край газона, Вольф вцепился в
Хмельмаю. Та подалась, они, потеряв равновесие, уселись на
траву и, обнаружив, какая она теплая, растянулись бок о бок, не
касаясь друг друга. Ночь, содрогнувшись, обнажила внезапно