"Павел Вежинов. Весы" - читать интересную книгу автора

открыть рот:
- Я буду дежурить сегодня ночью. Вы ничего не должны делать сами,
особенно вставать. Что бы вам ни понадобилось - вызовете меня. Вот кнопка
звонка.
Она объяснила мне, как пользоваться кнопкой, и ушла. И она ушла... Но
мой ангел-хранитель в самом деле явился в восемь часов. На сей раз мне
принесли немножко свежего творога. И разрешили есть самому. Творог был очень
хороший, хотя и пресный на вкус. Часам к девяти снова зашла сестра; она
подала мне эмалированную "утку" и тактично отошла к окну. Но я почти ничего
не смог сделать - так стесняло меня ее присутствие. Уходя, она погасила
свет, и я услышал, как закрылась дверь.
Мрак. Кажется, с этого мы и начали. Но мрак в палате был разреженный,
теплый, его можно было терпеть. И все-таки сердце у меня сжималось. Только
теперь я понял, что означает для человека видимое присутствие вещей и
предметов. Они его подбадривают, дают ему чувство реальности и уверенности в
себе. А эти, чуть заметные во мраке тени и контуры только пугали меня.
Столик в углу походил на зверя, готового к прыжку. Из-под соседней кровати
высовывалась крысиная морда. Я знал, что это мне кажется и что крыса всего -
мои же шлепанцы, и все-таки был неспокоен. Я не понимал своего состояния, но
теперь я теперь оно мне понятно. Человек может быть по-настоящему человеком,
только пока над ним светит солнце. Во мраке он превращается в прачеловека и
готов лезть в пещеру, карабкаться на дерево или прятаться в свайном це -
подальше от опасности. Наверное, оттуда же у человека зародились те темные
чувства, которые и по сей день остались темными.
Чтобы отвлечься, я решил думать. О чем я мог думать? Разве что снова
потрудиться над именем жены? Я расслабился и стал терпеливо ждать. Я и не
знал, какие неприятности накликаю на свою же голову. Сначала имена медленно,
как капли, процеживались у меня в памяти. Крум. Борис. Симеон. Петр и Асень.
Потом капли забарабанили, потом хлынули дождем. Иван. Христо. Васил. Тодор.
Александр. Александр I, Александр II, Александр III... Куда я забрался, это
мужские имена, а мне нужно женское имя, имя моей жены. Амнерис, Агамемнон, -
постой, опять мужское, - Лукреция, Агриппина, Жозефина, Клеопатра... нет,
это не болгарские имена. Но я не мог вспомнить ни одного болгарского
имени... Ага. Здравствуй, дорогая Иванка! Хорошо. Иванка, Драганка, Виолета,
Цвета. Ирина, Комбина... Нет, не так, надо выговаривать медленно, чтобы не
обрывалась нить. Но я не мог медленно. Имена стучали, как сухие гербовые
штемпеля, после которых не остается никакой краски. Я хотел передохнуть,
упокоиться, но автомат внутри меня щелкал безостановочно и беспощадно. Я не
знал, как его выключить, я не знал механизма проклятого мозгового аппарата.
Лили, Вили, Люси, Пуси. Глупости. Колесо вертелось. Нина, Мина, Здравка,
Буда, Рада, Бистра. Бистра Нанева. Кто такая Бистра Нанева? Кажется,
архитектор. Или скульптор. Конечно, скульптор. Сейчас она работает в
Париже...
Только к рассвету я как будто что-то нащупал. И тут же успокоился и
заснул. Маленькое чудовище, скрытое в черепной коробке, затихло лишь тогда,
когда добилось своего.
Утром в мою палату вошла новая медицинская сестра. Она тоже была
чистенькой, свежевымытой и выглаженной, но в отличие от ночной дежурной
смотрела светлее и приветливее, с косенькой, но очень милой улыбкой.
- С добрым утром, товарищ Балевский, как вы себя чувствуете? - спросила