"Павел Вежинов. Весы" - читать интересную книгу автора

- Наверное, я неточно выразилась, - в ее голосе было колебание. - Ты
руководишь целым учреждением. Ты способен быстро и точно оценить, кто чего
стоит, это для тебя не проблема. Но тебя интересуют только деловые и
творческие качества людей, а не человек вообще. Вообще ты интересуешься
только собой.
- Но ведь так поступают только эгоисты? - я начинал раздражаться.
- Нет, почему же? Эгоизм здесь ни при чем. Ведь ты даже не честолюбив,
не говоря уже о самоуверенности или самомнении.
С каждой рюмкой Лидия становилась все увереннее в себе, все живее.
Последние искорки страха исчезли в ее глазах. В эту минуту она просто
внушала мне уважение, хотя я и не понимал, чем именно.
После обеда она направилась в спальню, немного неохотно, как мне
показалось. Может быть, ей хотелось поговорить еще или выпить еще -
например, кофе с рюмкой коньяка или ликера, как полагается в торжественных
случаях. Но сама она инициативы не проявила; наверное, в нашем доме не было
такого обыкновения. Хотя рюмку ликера я выпил бы с удовольствием. Очевидно,
после катастрофы у меня исчезли старые слабости и появились новые, например,
вместо сигарет я пристрастился к сладостям, как это ни глупо выглядит. При
виде шоколадной конфеты я просто дрожал. Но находил в себе силы не просить
больше того, что мне предлагали. Сейчас я думаю, что напрасно подавлял свои
желания. Ярко выраженные сигналы организма всегда указывают на некую важную
потребность...
Прежде чем уйти отдыхать, Лидия сделала небольшой промах: она
поцеловала меня. И я тут же понял, какой это запах так озадачил меня при
нашей первой встрече. Конечно же, запах спиртного! Может быть, тогда она
выпила для храбрости перед встречей. А может быть...
Но я не хотел об этом думать. Я ушел к себе в кабинет, сел на удобный
мягкий стул перед большим столом. Методично перелистал свой заграничный
паспорт. Я ездил в Грецию, вероятно в Афины, потому что в паспорте стоял
пограничный штемпель афинского аэродрома. Это была моя вторая поездка за
границу в текущем году. Из Афин я вылетел 11 мая и в тот же день был в
Софии. Я проверил по календарю - 11 мая оказалось пятницей. Пятница. Это
что-то значило. Я развернул так называемый эпикриз - документ, который
вручают каждому пациенту при выходе из больницы. Там было указано, что я
поступил с глубокой фрактурой тыльной части черепа 12 мая.
Что же получается? В пятницу я прилетел из Афин. В котором часу? Это
легко проверить. Дома я не ночевал. Где же я был? Неизвестно. Но я
чувствовал, что скоро узнаю эту тайну. Хоть где-то, да был же я с людьми или
хотя бы с одним человеком, он-то мне и скажет. Потому что вряд ли это был
случайный прохожий. В субботу я пошел в управление и был там до четырех
часов, даже не обедал. Неизвестно почему, этот факт особенно озадачивал
меня. Почему я не заехал утром домой? Или хотя бы не позвонил по телефону,
если у меня были срочные дела в управлении. И какие могут быть срочные дела
в субботу... Та память, которую я сохранил, подсказывала мне, что никакого
важного и ответственного дела не сделаешь без помощников и специалистов,
или, по меньшей мере, без секретарши или машинистки... Потом я поехал на
стройку. Зачем? Может быть, просто из любопытства. Там тоже не работали в
субботу, и кому бы я мог пожаловаться, если бы заметил неполадки. И потом, в
выходной день, кто мог быть свидетелем того, что случилось со мной? И
действительно ли все было так, как уверяли меня Топалов и моя жена...