"Дэвид Вейс. Возвышенное и земное " - читать интересную книгу автора

кто жил за его пределами. Даже та часть Зальцбурга, где жили Моцарты - пусть
на той же стороне реки Зальцах, - пренебрежительно именовалась "Городом
бюргеров", и никто из аристократов или церковных сановников не снизошел бы
до того, чтобы поселиться на одной из его узких, извилистых темных улиц.
Да и квартира, которую они снимали, была не слишком удобна, что бы там
ни говорил владелец дома Лоренц Хагенауэр. Хагенауэр, занимавший первый и
второй этажи, частенько напоминал Леопольду, что ни у одного музыканта в
Зальцбурге нет такой хорошей квартиры. Однако взбираться на третий этаж не
так-то легко - каменная грязная лестница была холодная и темная, а кухня с
открытым очагом такая древняя и примитивная, что Леопольд Моцарт иногда
чувствовал себя прямо-таки пещерным жителем.
Леопольд вышел в гостиную. Он просил своего знакомого, доктора
Баризани, присутствовать при родах, но доктор так и не явился, и Леопольд
сомневался, придет ли тот вообще, ведь только аристократы могли рассчитывать
на подобные услуги. Его досада возросла, когда он выглянул из окна на
Лохельплац в надежде увидеть там запоздавшего доктора. Маленькая площадь
была темна, как склеп.
Младенец вел себя так тихо, что у Леопольда от тревоги за него ныло
сердце. Будет чудо, если ребенок выживет. И тут вдруг раздались шаги.
Сильвестр Баризани шел к Моцартам с неохотой. Конечно, Леопольд - его
приятель, однако хорошая камерная музыка - такая редкость в Зальцбурге, да и
архиепископ мог обидеться, если б он ушел, не дослушав концерта. Он и так
сделал Леопольду одолжение, согласившись прийти, - ведь в Зальцбурге всех
детей, за исключением дворянских, принимали повитухи. К тому же доктор
Баризани считал, что, какие бы усилия ни прилагал врач, жизнь или смерть
ребенка - дело случая. И тем не менее на длинном унылом лице доктора
появилось подобие улыбки, когда он поздравил супругов с рождением сына.
Леопольд спросил:
- Как вы считаете, он выживет? Есть у него возможность?
- Такая же, как у всех. - Доктор пощупал высокую кафельную ночь в
спальне - теплая ли она, бросил взгляд на окна, убедился, что комната хорошо
проветривается. И только настойчивость Леопольда заставила его обратиться к
младенцу.
- Так как же? - спросил Леопольд, вновь охваченный беспокойством:
слишком уж озабоченный вид был у доктора.
- Я уже сказал, у него такая же возможность, как у других,
- Вы считаете, он все-таки может умереть?
- Все мы можем умереть - в любую минуту.
- Разумеется. Но ведь дети-то мрут у нас ужасно.
- Ребенок не крупный, может быть, немного слабенький, но, в общем, как
я сказал...
Леопольд переменил тему:
- Удачный был концерт?
Ваше отсутствие чувствовалось. Архиепископ считает, что Бруиетти играет
плохо.
- Вы, видимо, хотите сказать, господин доктор, что на этот раз его
светлость не мог пожаловаться на то, что исполнение чересчур немецкое, -
саркастически заметил Леопольд, - а следовательно, варварское?
- Его светлость сказал, что исполнение было зальцбургским и даже хуже
того.