"Ирина Вец. Восьмое слово Киндры " - читать интересную книгу автора

рядом с профессором, мысленно принялся составлять подробный словесный
портрет клиента. "Лицо овальное, редкие седые волосы, высокий морщинистый
лоб с залысинами, глаза карие, нос прямой, в уголках рта глубокая носогубная
складка, ниже правого уха две небольшие бородавки, подбородок чуть выдвинут
вперед...".
В век фотоаппаратов и миниатюрных видеокамер, наверное, только идиот
стал бы описывать внешность человека безликими стандартными словами. Однако
Анджей себя к кретинам не причислял. Просто тренировка зрительной памяти уже
давно вошла у него в привычку. Одно время он даже пытался выработать у себя
настоящий собачий нюх, чтобы без труда ориентироваться в мире человеческих
запахов. Как он установил, все люди пахнут и пахнут по-разному. Точнее,
мужчины. Адвокат Гржибовский, например, пах мышами. Лейтенант Барич из
полицейского управления распространял вокруг себя весьма ощутимый запах
дорого ликера, хотя на самом деле пил умеренно и в основном гданьскую водку.
Вот только женщины путали все карты. Добраться до природных дамских ароматов
не было никакой возможности, поскольку почти всегда их перебивал
тошнотворный запах духов. Может быть, поэтому Грошек, в конце концов, и
забросил свои перспективные опыты с обонянием... Кстати, от пана Ольшанского
заметно веяло плесенью. Хотя, вряд ли это был его собственный запах. "Скорее
всего запах плесени он подцепил в сыром подвале," - поразмыслив, решил
Анджей.
Они вышли из рощицы и подошли к оврагу, по дну которого бежал небольшой
ручей.
На противоположном берегу среди деревьев высилось двухэтажное здание,
отстроенное без особых архитектурных изысков - только кирпичная коробка и
двускатная черепичная крыша. Рядом с домом, метрах в двадцати, стояла
каменная башня с бойницами, но без купола. Издали оборонительное сооружение
напоминало гигантскую пробку от бутылки, истыканную вилкой. С одной стороны
к башне примыкала полуразрушенная стена. Видимо, это было все, что осталось
от древнего крепостного вала.
Перемахнув через деревянный мосточек, мужчины направились к особняку.
Едва они взошли на пригорок, как из-за деревьев показалась узкая полоска
озера.
Живописный лес на горизонте, вода, свежий воздух мгновенно вскружили
Грошеку голову - ему так вдруг захотелось искупнуться, полежать под скупым
осенним солнцем на берегу озера, погрузиться в негу небытия, что он почти
забыл о цели своего визита. Казалось, все радости мира сосредоточились в
этом клочке земли. Анджей уже стал лихорадочно вспоминать, захватил ли он с
собой плавки, когда пан Ольшанский, наконец, вернул его к действительности.
- Не завидую пану Лучинскому, - сказал профессор с усмешкой. - Опять
пани Фелиция вышла на пленэр...
На берегу копошились две фигуры - крепкосбитый парень лет тридцати
устанавливал какую-то треногу, а сухопарая дама в элегантном бежевом платье
с красными рюшками на груди давала ему какие-то указания и озабоченно
посматривала по сторонам.
- Кто такая пани Фелиция? - спросил у спутника Анджей, наблюдая за
странной парочкой. - Она, случайно, не астроном?
- Хуже, она - художница... - поведал клиент. - Во всяком случае таковой
себя считает. Боюсь, её мазня обойдется человечеству очень дорого...
- В каком смысле? - не понял Анджей.