"Максим Веселов. Дом без приведений " - читать интересную книгу автора

- Bist du Kommunist?!* - не успокаивался солдат.
- Дурак ты... - вздохнул Миша, сожалея о потерянном калашнике. - Нихера
я по твоему не кумекаю, сука.
- Bitte deinen Ausweis oder Ich schie?e!* - фриц снял с предохранителя
шмайсер. Тут перевод Мише уже не понадобился, он выронил письма, схватил
осколок кирпича и со всего маху запустил им фашисту в голову. Раздался хруст
с тупым ударом одновременно, фриц вздрогнул всем телом и саданулся затылком
о голую кирпичную стенку. Но, уже соскальзывая по ней спиной, нажал на
спусковой крючок. Очередь полыхнула из дула автомата и Мише обожгло лоб,
словно воткнутым в голову лезвием топора. Красное пятно взорвалось у него
внутри головы и - темнота...
МихСэрыч встряхнул головой и удивленно повращал глазами.
Что это было? Новый сон наяву? Его не было еще в Великую Отечественную.
Ему нечего вспоминать из той войны. Про маршала Жукова на Общем Сборе он
говорил для красного словца, блефовал, так как был другом Жукова и не раз
слышал его военные истории, а в тот момент ну очень хотелось помочь старику.
Гмм, даже если бы он и жил тогда - он не мог бы всего этого пережить: Образы
не воюют, не стреляют, они невидимы и их нельзя убить пулей, хоть и из
самого крупнокалиберного автомата. Даже Жуков - помогал людям исподволь,
невидимо для всех и, уж конечно, не стрелял сам. Тогда - откуда это
воспоминание? Где он был? Откуда он?
Паутина шрамов на теле жгла и пульсировала разрядами тока нестерпимо.
Боль мешала думать. По всей видимости, из-за испытываемого состояния,
МихСэрыч утерял некоторые свои обычные способности, в частности - видеть и
замечать буквально все, что происходит в его доме. А именно: уже с полчаса,
со стен квартиры, за ним наблюдали.
Испещренный алыми рубцами Образ поднялся с табурета и побрел в зал.
Срочно надо было себя чем-то занять, думать становилось опасно. Уж слишком
непривычны для его ума были подобные видения, пугали. МихСэрыч принялся
собирать Зинины и Кешины вещи, складывать их и размещать по привычным
местам, раскладывать по полочкам, вешать на плечики в шкаф. Работа давалась
все труднее - тело подчинялось через боль, часто не слушалась левая рука -
на календаре она была разорвана больше всего.
Когда квартира приобрела почти прежний, почти ухоженный вид, МихСэрыч
еще раз все придирчиво оглядел, по-хозяйски, словно перед уходом на фронт.
Как Зина теперь будет здесь жить одна, с Кешей на руках? Она же думает, что
дите спит, когда она выбегает в молочную кухню... На что они будут жить...
Брошенностью веяло со всех сторон. Шкаф сейчас был пуст лишь на половину, а
казалось, что вообще нищенски пуст... Сашины вещи испарились, оставив дом
каким-то голым. Незащищенным. Одиночество смердит кисловатым трупным
запахом. Скоро этих двоих будет абсолютно некому защитить. Один мужчина их
бросил, а второй будет изгнан и сгинет на городской свалке или кладбище...
Вдруг, над спинкой стула, на котором раньше висели Сашины брюки, а
теперь зияла пустота поцарапанного лака, МихСэрыч увидел какое-то радужное
свечение. Не веря своим воспаленным глазам, он встряхнул головой - видение
осталось на месте. И даже увеличилось. Воздух на месте свечения начал
обретать плотность и структуру. Потихоньку проявился контур, точнее - сама
плотность стала темнеть, а по бокам еще оставалась полупрозрачность,
придававшая непонятные контуры. МихСэрыч замер, во все глаза рассматривая
неслыханное зрелище. Он слышал когда-то о чудесах, но сам их никогда не