"Максим Веселов. Дом без приведений " - читать интересную книгу автораколенками на брюках вместо стрелок на черных морских клешах?!
Саша заметно для Зины и прохожих вздрогнул. Супруга тревожно посмотрела на него - было видно, что муж где-то очень далеко сейчас, и в его уме решаются непростые вещи. Тень надвигающегося мысленного шторма накрыла его лицо. Они незаметно для себя вышли на Дворцовую площадь перед Зимним. Ангел с Александрийского столпа отразил золотом на крыле солнечный луч, на секунду ослепив Сашу. "Вверх надо - выстрелила мысль, рикошетом луча прошив его мозг, - что ж я все в грязи копошусь..." Им на встречу пружинисто шел невысокий прохожий, поджарый, в темном плаще с поднятым воротником и черной шляпе. Явно старался не выделяться, но это получалось у него примерно как у жирафа на водопое среди ланей... Все в нем словно кричало, задиралось и бросало вызов: белые шарф и перчатки, острые носы лакированных сапог, развевающиеся полы плаща, две глубокие морщины в углах усов, дымящая в серебрянном мундштуке сигарилла. Аура ледокола расходилась от джентльмена кругами, заставляя остальных прохожих вздрагивать и оглядываться, а то и показывать пальцами ему в спину. Зина близоруко прищурилась, разглядывая встречного и, наконец, сформулировав образ человека, засмеялась: - Сашш, гляди! А вот этот... мог бы быть Д'Артаньяном! Муж повращал глазами, возвращаясь "на землю", пригляделся к прохожему и икнул. - Дыкк... это ж и есть Боярский!!! Оппаньки... Зина пробуксовала застрявшей в кинопроекторе пленкой и так же, как таящий на экране кадр, начала сползать по рукаву мужа. Ноги у нее брови произвольно отплыли на лоб, глаза округлились до вертикальных овалов, рот оскалился и своими уголками попытался дотянуться до ушей. Саша встряхнул жену, помогло лишь частично: она выпрямилась, крепко сжала ручки Кешиной коляски, развернула ее как болид на крутом вираже, и помчалась наперерез актеру. Боярский поначалу испугался. Очень уж напоминало Зинино стремление его настигнуть - все, что угодно, только не порыв заурядной поклонницы. Нам не досконально известно, о чем успел подумать Михаил Сергеевич: хотят ли его переехать детской коляской, несется ли к нему шахидка с пудом тротила в тележке, очередная "мать его ребенка" сейчас на всю площадь потребует от него алиментов или все это вместе взятое. Актер остановился, как вратарь расставил ноги, готовый к героическому бегству в любую минуту и в любую сторону. Через мгновение он громко сказал "Уфф...", и вернул себе привычное покровительственное выражение лица - советско-голливудскую улыбку Дон Жуана. Зина что-то сбивчиво ему говорила и говорила, непрестанно трогала за рукав, закрывая при этом глаза и встряхивая головой - прогоняя не заканчивающееся наваждение. Искала в сумочке ручку, содержимое разлетелось на несколько метров вокруг. Зина и актер неловко собирали все это, стукнулись головами (он поправил шляпу поставленным жестом) и смеялись, поднявшись с корточек. Боярский, расточая бальзам улыбки, расписывался у нее на руке, может быть, ничего другого для автографа не нашлось. Начинала собираться толпа, и Саше уже не четко было видно остальное - как Д'Артаньян целует в щеки и губы его счастливую жену. |
|
|