"Максим Веселов. Дом без приведений " - читать интересную книгу автора

- Ты меня извини, - продолжал скрипеть сосед. - Сейчас я, сейчас...
От стены начало отлепляться молочное облако, постепенно превращаясь в
милашку Одри Тоту. Носик хмурый, походка старческая и никак не вяжущаяся с
образом. Актриса проковыляла по комнате и взгромоздилась в огромное для нее
кресло.
- Эхх... ну не могу я в этом вот безобразии ходить, - пожаловалась
красавица, показывая распростертые в стороны руки. - Как гляну на себя в
зеркало, так плеваться хочется. Ну что за жизнь?..
В это время Д'Артаньян уже полностью проявился и направился
поздороваться с гостьей. Та по-мужски пожала руку.
- Одри, ты не права. Нельзя пользоваться нашей дружбой и постоянно меня
пугать. Правила запрещают нам: А) Не стучаться в чужой дом; Б) Вламываться в
чужой дом без разрешения; и, самое страшное: В) Путешествовать без сущности!
Ты в своем уме? А если бы кто увидел? И мне не поздоровится, что я не
докладываю о твоих нарушениях!
- МихСэрыч! - взмолилась девушка, - да ты не сердчай на меня, не
сердчай! И не учи, не учи... Все знаю. А вот только если бы тебе после
твоего Д'Артаньяна выдали бы вот таку "одежу", как бы ты запел??!
Собеседник "актрисы" согласно кивнул и потупил взор. Да и
действительно, как не понять товарища? Полвека в маршале Жукове ходил, а тут
на тебе - французская актриска... тут любой на его месте взвоет и наплюет на
все Правила. Однако - Правила. Их никто не отменял, и нарушать их нельзя. А
получается, что он, эээ, она, не только сама нарушает, а еще и его тянет в
нарушители, ведь который раз тут одними глазами проявляется! И ни разу
МихСэрыч еще не доложил об этом "наверх", а это - преступление не меньше
первого.
- Подведешь ты меня, друг, под монастырь...
- А я бы вот лучше в монастыре сейчас чертенком жил, чем тут по белу
свету в юбке рассекать, - жалилась красавица, и на кокетство это похоже не
было.
- Ага, кто же твоего маршала в монастырь примет? Даже чертом...
Запищал ребенок.
Одри подошла к манежу и побрякала погремушками. Посюсюкала,
поумилялась:
- Ай ти мой мапонький, ай ти мой толстощекинький! Утю-тю, утю-тю! Скоро
мамочка придет, Кеше милко принесет, станет Кеша сытинький, спатки ляжет
миленький! Утю-тю, му-тю-тю...
Ребенок скосил глазки к носику, затем зевнул и вдруг уснул, расплывшись
в блаженной улыбке. Да, Одри совмещала в себе и дедушку Жукова, бойца, но -
добрейшего деда, и юную особу, умеющую убаюкать младенца. Опыта по сюсюканью
с малышней у Одри-Жукова было - сколько хочешь, еще в блокадном Ленинграде
он успокаивал голодных грудничков и умел их усыпить сладкими "сытыми" снами.
Дом тогда разгромили, но хозяйка квартиры была женщина понимающая, перевезла
его в тапочке в этот дом.
- МихСэрыч? - вернулась к креслу Одри и уселась рядом, - можешь
замолвить за меня словечко на Собрании? Пусть вернут Облик...
Она просила, но сама не верила в то, что говорит. Всякому понятно, что
бы вернуть Облик, надо вернуть портрет маршала Жукова на стену его квартиры.
Выбросить вырезку из журнала с фотографией актрисы и - вернуть прежнюю
картину на место. А кто для него это сделает? Новые жильцы о нем даже не