"Петр Петрович Вершигора. Люди с чистой совестью (про войну)" - читать интересную книгу автора

райкомом групп коммунистов. Большинство первых партизан подбиралось из
партийного актива. Было немало участников гражданской войны. Отряд
Руднева в областном городе Сумы проходил специальное обучение и в свой
Путивльский район попал уже через линию фронта. У Ковпака активистами
были Коренев - Дед Мороз, Микола Москаленко; у Руднева - учителя
коммунисты Базыма, Пятышкин и другие. Первые недели самостоятельной
борьбы показали им необходимость объединиться, и уже на второй месяц
оккупации района отряды нашли друг друга. Руднев предложил слить их
воедино.
- Ты, Сидор, командуй, а я, по старой памяти, буду комиссаром.
Начальник штаба отряда Руднева, народный учитель Базыма, стал и у
Ковпака начальником штаба. Он был памятью отряда, существовавшего уже
второй год, и бережно хранил все даты боев и других важных событий.
Помню первое совещание командиров ковпаковского соединения, на
котором мне пришлось присутствовать. Шел разбор боя в селе Пигаревке.
В этом бою партизаны разгромили вражеский батальон, но и сами
понесли значительные потери. Раненых - около сорока человек, были и
убитые.
- Сколько помню, никогда таких потерь не было, - виновато говорил
мне Ковпак. Чувствовалось, как тяжела ему эта утрата.
Разбор начался с доклада начштаба, затем выступали командиры.
Ковпак, не дожидаясь конца, взял слово. Это была не речь, не
выступление, а какой-то особый разговор по душам, разговор страстный и
сильный. Кто-то из командиров, анализируя неудачи, говорил о недочетах
организации боя.
Ковпак перебил его:
- Недостатки - это наша кровь, трусость - это наша кровь, глупость
- тоже кровь наша, товарищи... - Аудитория стихла. - Вот ты говоришь,
в своих стреляли... Свои стреляли, это верно, ночью все может
показаться... Но там совсем не тот недочет... А вот что ты тут нам
очки втираешь? - обратился он к командиру конотопского отряда. - А ну,
говори еще раз...
Командир встал и стал докладывать.
Ковпак слушал внимательно, а затем вскипел:
- От же не люблю брехни... Брехня мне - нож в сердце! - И,
выстукивая рукой с покалеченными пальцами по столу, отчеканивал: -
Каждый партизанин и партизанка знают, що мы за правду боремся. Я сам
это слово каждому в отряде при приеме в мозги вколачиваю... И Сэмэн
тоже... Приучать надо людей по правде жить, правду говорить, за правду
бороться... А ты...
И снова стали говорить командиры.
Старик слушал внимательно, иногда бросал реплику.
И когда командир конотопцев взял слово и стал поправляться, Ковпак
бурчал себе под нос:
- Бреши в одну стежку.
Разговор заканчивал Руднев. Это было, видимо, установившейся
традицией. В отличие от Ковпака, он никогда не говорил о явных
отрицательных поступках или провинившихся людях. Он просто умалчивал о
них, но так, что все видели и чувствовали презрение ко всему, что
тянуло нас назад. Он давал понять, что это было для них чуждым... Но в