"Лев Вершинин. Наследники бога ("Приговоренные к власти" #1) " - читать интересную книгу автора

лишь у не ведающих грядущего младенцев и ни о чем не сожалеющих старцев.
- Деточка! - зовет он удивительно звонким и сильным голосом, и поджарый
чернобородый сын покорно подбегает к креслицу.
- Что, батюшка?
- Присядь, родной! - сухой старческий палец указывает прямо на траву, у
ног. - И слушай внимательно. Нам нужно о многом поговорить...


ПЕРВЫЙ СВИТОК


Эписодий 1

ЛЮДИ И ТЕНИ

Мидийское нагорье. Ранняя весна года 460 от начала Игр в Олимпии

...Антигон хлопнул в ладоши, и, раздвинув завесы полога, в шатер
проскользнул высокий шлем, украшенный пучком волос из конского хвоста. Поди
ты! Настоящий македонский шлем! Пожалуй, даже чересчур македонский.
Таких, помнится, давно уже не делают даже там, в родных горах, гнушаясь
простотой и нарочитой грубоватостью. Разве что самые упрямые из ветеранов
продолжают таскать на головах этакое старье - из особой гордости и в упрек
молодежи, падкой на азиатские блестки.
Да уж... Шлем-то македонский, а вот глаза под исцарапанным медным
козырьком - вовсе не македонские. Лилово-черные, выпуклые, налитые
маслянистой поволокой.
Азиатские глаза. По-собачьи преданные.
И - умные.
- Приведите Эвмена!
- Повинуюсь, мой шах!
Слегка всколыхнув струи узорчатой ткани, воин скрылся. А медовое
азиатское величание все шелестело и шелестело в сумеречном воздухе шатра, не
торопясь исчезать, шуршало все тоньше, пока не угасло наконец в шорохах и
перестуках просыпающегося стана.
Превозмогая жгучую боль, полыхающую в левом виске - она и разбудила
задолго до рассвета! - Антигон осторожно растянул губы в улыбке. Хм...
"шах"!.. Что ни говори, а персы - понятливый народец. Шах - это шах, и
никаких сомнений. Если войско в твоих руках. А что? Разве не так? Эх-хе-хе.
Да вот только попробуй-ка приказать своим хоть в шутку назвать себя
базилевсом... Нет, назвать-то назовут, не поморщатся. Жить каждому охота. Да
вот только в тот же миг выползет из полисадия молвамолвишка, и ничем ее уже
не остановишь. И помчится она по всем дорогам, на все четыре стороны света,
сбивая конские спины, раздувая корабельные паруса.
На нильские берега полетит, к старинному дружку Птолемею,
исхитрившемуся-таки подмять под себя - и похоже, надолго уже - фараоновы
земли; к глиняным громадам вавилонских башен, на восстановление которых не
жалеет ни золота, ни рабских рук громогласный и упрямый верзила Селевк; в
унылую пыльную Пеллу, столицу давно и навсегда покинутой, уже почти и
забытой Македонии, к сумасшедшему и оттого вдвойне опасному мальчишке