"Дмитрий Вересов, Федор Разумовский. Сердце льва (книга 1)" - читать интересную книгу автора

хэппи-энде фильма. Шли молча, без обмена впечатлениями. Тимофей мрачно ел
мороженое, глазированный пломбир за двадцать восемь копеек, хмурился,
вздыхал... Антон Корнеевич, пощипывая бородку, курил цветочный табачок и в
душе остро сожалел, что некоторые сцены на экране были на его взгляд уж
чересчур натуралистичны.
Был теплый июльский вечер, и отдыхающие, дачники и аборигены, самозабвенно
предавались веселью. В городке аттракционов взмывали к небу женские
подолы, в "шайбах" и ресторане "Голубой Дунай" шло на ура красное
крепленое, а томящийся в "клетке" самый главный гусляр выводил в ля-миноре
лебединую песню:

Не будет у меня с тобою встреч,
И не увижу я твоих покатых белых плеч,
Хранишь ты или нет колечко с бирюзой,
Которое тебе я подарил одной весной.
Как трудно объяснить и сердцу и тебе,
Что мы теперь с тобой чужие люди на века,
Где вишни спелых губ и стебли белых рук,
Прошло все, прошло, остался только этот сон.
Остался у меня на память от тебя
Портрет твой, портрет работы Пабло Пикассо.
Ла-ла, ла-ла, ла-ла...

- Да, такие громкие звуки, должно быть, угнетающе действуют на нервную
систему. - Антон Корнеевич вздохнул, затянулся, глубокомысленно качнул
головой, а в это время откуда-то вывернулась тетка с повязкой "Контролер"
и цепко с торжествующим видом схватила Тимофея за рукав.
- Что, попался, засранец! Теперь не уйдешь! Василь Васильич! Василь
Васильич!
Тут же в тонкогубом рту ее оказался свисток, и заливистые милицейские
трели внесли свой колорит в балладу о портрете.
- Постойте, гражданка, постойте! В чем, собственно, дело? Я профессор
Метельский!
Приосанившись, Антон Корнеевич потребовал объяснений, но из-за кустов уже
выскочил Василь Васильич, огромный, красномордый, с повязкой "Дружинник" и
мощно дыша крепленым красным, заломил Тимофею свободную руку.
- Готов. Куда его, Анастасия Павловна? А Кологребова вызывать? Эй, Леха,
дуй в тир, звони в милицию.
Вoкруг начал собираться народ. Антон Корнеевич негодовал, пытался показать
документы, Тимофей лягался, кричал: "Пусти, сволочь!". Василь Васильич
крепил хватку, Анастасия Павловна радовалась вслух:
- Это он, товарищи, он, у меня глаз алмаз! На той неделе бросил дымовую
шашку в "клетку", а потом в сортире спрятаться хотел! Только от нас не
уйдешь, хоть в очко занырни! Из говна достанем!
- Ах ты, гад! - Толпа вдруг заволновалась, раздалась, и показался военный
летчик в звании капитана. - Да я же тебя...
Сразу наступила тишина - фуражка покорителя высот была надета на бинты. И
судя по выражению его лица, по голове он получил не в небе родины.
Рявкнула сирена, из-за горки выкатился УАЗ - милицейский, канареечного
цвета, с горящим проблесковым маячком. Взвизгнули тормоза, клацнула дверь,