"Жюль Верн. Мэтр Захариус" - читать интересную книгу автора

страждущих и плененных, за добрых и злых и особенно за тайные печали своего
отца.
Затем все трое встали с колен, успокоенные, надеясь на милость Божию.
Обер ушел в свою комнату, Жеранда села помечтать у окна, глядя на
затухающие огни в городе, а Схоластика, заперев двери и приперев их толстым
засовом, бросилась на постель. Она заснула, и ей приснилось, что она умирает
от страха.
Погода в эту ночь была отвратительная. Ветер, вздымая громадные волны,
обрушивался иногда с такой силой на старый дом, что он трещал и дрожал снизу
доверху. Но Жеранда, казалось, ничего не замечала, погруженная в свои
невеселые думы. После того, что она узнала от Обера Тюна, болезнь ее отца
приняла какую-то фантастическую окраску и ей казалось, что это дорогое для
нее существо превратилось в механизм, все части которого от ветхости грозили
полной остановкой движения.
Вдруг от сильного порыва ветра задребезжали стекла в комнате молодой
девушки. Испуганная, она порывисто вскочила с места в прислушалась. Не
понимая, в чем дело, она подошла к окну и тихонько открыла его. Сильный
ливень барабанил по крышам. Жеранда высунулась немного в окно, чтобы
удержать рвавшуюся раму, но ей вдруг стало страшно. Ей показалось, что
ветхий дом, трещавший по всем швам, наполовину затоплен этой клокочущей со
всех сторон водой. Ей захотелось убежать из своей комнаты, когда она вдруг
заметила свет, всходящий, очевидно, из мастерской отца, расположенной как
раз под ее комнатой; до нее вдруг донеслись жалобные стоны. Она попробовала
затворить окно, но не могла справиться с ветром, вырывавшим у нее из рук
раму.
Жеранда чуть с ума не сошла от страха. Боже, что делается там, внизу, у
ее отца? Она приоткрыла дверь, которая с шумом распахнулась от сквозняка. И
очутившись в темной столовой, стала ощупью пробираться к лестнице, ведущей в
комнату отца. Бледная, трепещущая, она спустилась вниз и остановилась на
пороге мастерской.
Мэтр Захариус, бледный, растрепанный, стоял посреди комнаты. Он
говорил, жестикулировал, ничего не слыша, ничего не замечая.
- Это смерть! Это смерть! - повторял он глухим голосом. - Могу ли я
жить, когда все мое существо раздроблено и разнесено по свету! Я создатель
всех этих часов! В каждые из них я вложил частичку моей души! Каждый раз,
как какие-нибудь часы перестают ходить, я чувствую, что мое сердце слабеет;
так как все они сверены и поставлены согласно его биению.
Говоря это, старик посмотрел на свой рабочий стол, на котором лежали
все части, только что разобранных им часов. Взяв в руки барабан, он вынул из
него пружину, которая, вопреки законам механики, оставалась недвижимой,
словно связанная какой-то неведомой силой. Как ни старался старик растянуть
ее руками, она не поддалась его усилиям. Выйдя из себя, он с ожесточением
швырнул пружину через люк прямо в Рону.
Жеранда, испуганная, безмолвная, не могла двинуться с места. Она хотела
подойти к отцу, но вдруг комната закачалась у нее перед глазами, и она чуть
не упала, когда услышала вдруг нежный голос, говоривший ей:
- Жеранда, дорогая Жеранда! Ведь вы можете заболеть от холода и
тревоги. Вернитесь, прошу вас, в вашу комнату!
- Обер! - прошептала молодая девушка. - Это вы, вы?
- Разве я мог не беспокоиться о вас? - ответил Обер.