"Жюль Верн. Матиас Шандор" - читать интересную книгу автора

подать из Триеста условленный сигнал к восстанию. А между тем в этот вечер
ему показалось, будто за домом Ладислава Затмара кто-то следит, и это его
сильно встревожило.
Около восьми часов граф Шандор и Иштван Батори вышли на улицу; один из
них направлялся домой на Корса-Стадион, а другой - в гостиницу Делорм; но
тут им почудилось, что за ними, прячась в тени, следуют два подозрительных
субъекта.
Матиас Шандор и его друг решили узнать, кто их преследует, и,
повернувшись, направились прямо к ним; но неизвестные быстро скрылись за
углом церкви Сант-Антонио, стоявшей на берегу большого канала, так что
друзья не успели их разглядеть.



3. БАНК ТОРОНТАЛЯ

В Триесте почти нет "высшего света". Люди разных национальностей и
разных сословий встречаются очень редко. Австрийские должностные лица, на
какой бы ступени административной лестницы они ни стояли, считают себя
представителями светского общества. В большинстве это люди воспитанные,
образованные к любезные; но получаемое ими более чем скромное жалование не
соответствует их положению, и они не могут тягаться с купцами и
финансистами. Богатые семьи редко устраивают приемы, а официальных
собраний почти не бывает, поэтому денежные тузы вынуждены демонстрировать
свое богатство вне дома: они появляются на улицах в роскошных каретах, а
их жены выставляют свои пышные туалеты и драгоценности в ложах "Театро
Коммунален и "Армении".
Одним из самых богатых домов города считался в то время дом банкира
Силаса Торонталя.
Его главе, пользовавшемуся влиянием и за пределами Австро-Венгерской
империи, исполнилось в то время тридцать семь лет. Банкир и его жена,
которая была на несколько лет моложе, занимали большой особняк на улице
Акведотто.
Силас Торонталь считался очень богатым человеком, и, по-видимому, не
без оснований. Смелые и удачные биржевые операции, крупные дела с
обществом "Австрийского Ллойда" и другими торговыми компаниями,
значительные вклады, хранящиеся в его банке, должны были приносить ему
огромные доходы. Вот почему его дом был поставлен на широкую ногу, а сам
он занимал очень видное положение в городе.
Однако Саркани был, по-видимому, прав, и в настоящее время Торонталь
попал - быть может, ненадолго - в затруднительное положение. Он, конечно,
понес крупные потери семь лет тому назад, когда франко-итальянская война
нанесла удар всем биржам и банкам; а затем после военной кампании,
закончившейся разгромом при Садове и вызвавшей падение фондов во всей
Европе, а особенно в австро-венгерских городах - Вене, Пеште, Триесте, его
дела пошатнулись. В то время необходимость выплаты крупных сумм,
положенных на текущий счет в его банк, поставила его в тяжелое положение.
Но, по-видимому, он оправился после этого кризиса, и если Саркани сказал
правду, то, значит, банкир с тех пор пустился в новые рискованные
спекуляции, которые и подорвали дела его солидного банка.