"Жюль Верн. Драма в Лифляндии" - читать интересную книгу автора

Они окружили кучку славян, в центре которых стоял Иван Николев.
Последний уже не был в состоянии сдерживать товарищей; крики и выходки
противников выводили их из себя. Хотя Карла Иохаузена и не было еще здесь,
чтобы подстрекать германцев, - он задержался в зале, - но те орали во все
горло, прямо ревели свой "Gaudeamus igitur", стараясь заглушить русский
гимн, мощная мелодия которого, несмотря на все их старания, все же
пробивалась через этот шум и гам.
В это время два студента, Зигфрид и Господин, готовые вот-вот броситься
друг на друга, столкнулись лицом к лицу. Уж не они ли двое решат
национальный спор?.. Не ввяжутся ли в ссору вслед за ними оба враждующих
лагеря?.. Не превратится ли эта стычка в общую свалку, ответственность за
которую будет нести весь университет?..
Услышав, с каким шумом и криком выбежали из зала студенты, ректор
поспешил вмешаться. Вместе с несколькими преподавателями он переходил во
дворе от группы к группе, стараясь успокоить готовых ринуться в драку
юношей. Безуспешно. Ему не повиновались... Да и что мог он предпринять
среди этих "истых германцев", число которых, по мере того как пустел зал,
все росло и росло?..
Несмотря на то, что они были в меньшинстве, Иван Николев с товарищами
стойко выдерживали сыпавшиеся на них угрозы и ругательства, не отступая ни
на шаг.
Вдруг Зигфрид, подойдя со стаканом в руке к Господину, плеснул ему
вином в лицо.
Это был первый удар, нанесенный в схватке, за ним последовало множество
других.
Однако лишь только Карл Иохаузен появился на ступеньках крыльца, как
наступило затишье. Ряды расступились, и сын банкира приблизился к группе
студентов, в которой находился сын учителя.
Невозможно передать словами, как держал себя в эту минуту Карл
Иохаузен. Его лицо выражало не гнев, а холодное высокомерие, переходящее,
по мере того как он приближался к своему противнику, в презрение. У
товарищей Ивана не могло быть сомнений: Карл направлялся сюда лишь для
того, чтобы бросить в лицо их другу какое-нибудь новое оскорбление.
На смену шуму и гаму наступила жуткая тишина. Все почувствовали, что
спор двух враждующих корпораций университета разрешится столкновением
между Иваном Никелевым и Карлом Иохаузеном.
В это время Господин, забыв о Зигфриде, выждал, чтобы Карл приблизился
еще на несколько шагов, и сделал попытку преградить ему путь.
Однако Иван удержал его.
- Это касается только меня! - сказал он просто.
Да и в сущности он был прав, говоря, что это касается лично его.
Поэтому, сохраняя полное хладнокровие, он отстранил рукой тех из своих
друзей, которые намеревались вступиться.
- Не мешай мне!.. - вне себя от ярости воскликнул Господин.
- Я настаиваю! - произнес Иван Николев таким решительным тоном, что
оставалось лишь подчиниться.
Тогда, обращаясь к толпе студентов и стараясь быть услышанным всеми, он
сказал:
- Вас здесь сотни, а нас всего лишь пятьдесят!.. Нападайте же на нас!..
Мы будем защищаться, и вы нас раздавите!.. Но так могут поступать лишь