"АнтиЭйнштейн. Главный миф XX века" - читать интересную книгу автора (Бояринцев Владмир И.)

НЕКОТОРЫЕ БИОГРАФИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ

«Альберт Эйнштейн стал иконой, и взглянуть на него по-новому нелегко», - пишут П.Картер и Р.Хайфилд.

И далее: «Его интеллектуальная проницательность вкупе с душевной слепотой привели к тому, что он прошел по жизни, оставив за спиной сломанные судьбы своих близких»[2] (выделено мной. - В.Б.).

Альберт Эйнштейн (1879-1955) родился в баварском городе Ульме. Отец - Герман Эйнштейн, занимался торговлей; мать - Полина Кох, дочь богатого штутгартского хлеботорговца.

Брак будущих родителей Эйнштейна был зарегистрирован 8 августа 1876 года в синагоге города Ганштадта, затем молодые переехали в Ульм, где и родился их первенец.

Альберт появился на свет 14 марта 1879 года, вид младенца доставил матери немало беспокойства: голова была такая большая, а череп такой угловатый, что она даже подумала о врожденном уродстве.

Ребенок настолько медленно учился говорить, что мать едва не сочла его умственно отсталым. Многие из тех, кто впоследствии знал Эйнштейна, утверждали, что у него на всю жизнь сохранились детские черты: инфантильность, непосредственность и готовность задавать вопросы о том, что другими воспринималось как данность.

Когда мать Эйнштейна спросили, в чем секрет того, что у нее всё идет как по маслу, она ответила: «У меня дисциплина». Подобно своей матери, она была лидером и задавала тон в собственном доме. Будучи человеком сильным и властным, Полина не отличалась ни мягкостью, ни терпимостью, и детство Альберта прошло под знаком ее властной натуры. Следует отметить, что Эдипов комплекс - желание в каждой жене видеть мамочку - сохранился не только у самого Альберта, но и у его старшего сына Ганса Альберта.

Отец и мать (Герман и Полина) хотели воспитать сына одновременно независимым и послушным. Сам же Эйнштейн рос одиноким, мечтательным ребенком, он «испытывал трудности при контактах со сверстниками».

У Альберта всегда вызывала раздражение интеллектуальная ограниченность его семьи, и в письмах к будущей первой жене, Милеве Марич, он постоянно жаловался на неинтересный и оглупляющий характер жизни его домашних, но при всех своих минусах родительский дом обеспечивал Эйнштейну материальные удобства, отмечают его биографы.

В детстве его будущая гениальность внешне никак не проявлялась. Он долго учился говорить, в семилетнем возрасте мог лишь повторять короткие фразы.

Шести лет мальчика начали учить играть на скрипке, и здесь ему не повезло, так как преподаватели музыки «не смогли воодушевить ребенка». То есть, иными словами, не было проявлено ни таланта, ни желания научиться играть, но все же семь лет учебы не прошли даром, и с четырнадцати лет он участвовал в домашних концертах. В течение последующей жизни Эйнштейн любил играть на скрипке, так, в 1907-1908 годах он музицировал в составе квинтета, куда кроме него входили юрист, математик, переплётчик и тюремный надзиратель.

Школьное и гимназическое образование того времени строилось на основе библейского толкования происхождения мира и жизни на Земле. В начальной школе Эйнштейн получил представление о католической религии, а в гимназии изучал иудаизм, преподавание которого предусматривалось для еврейской части учащихся. Его увлекала историческая и художественная ценность Ветхого Завета.

Десяти лет Альберт поступил в гимназию, переходил из класса в класс, без блеска справлялся со школьной программой, и, как отмечают его биографы, точность и глубина его ответов ускользали от педагогов, уж больно медлительной была его речь.

Равнодушный к школьным забавам, он не имел близких друзей и собирался бросить гимназию, получив справку от психиатра о необходимости полугодового отпуска. Но педагогическое начальство опередило его, предложив за год до окончания покинуть гимназию. Но получение подобной справки дало возможность юному Эйнштейну, как психически неполноценному, избавиться от обязательной военной службы.

Попытка поступить в Цюрихский политехнический институт, куда можно было сдавать вступительные экзамены даже при отсутствии аттестата о среднем образовании, как это и было у Эйнштейна, окончилась полным провалом - его подвели французский язык, химия и биология, но на помощь пришли родственники и друзья.

Все случилось так, как в анекдоте советского времени: еврея пригласили в КГБ, интересуясь, как ему удается жить не по средствам. Ответ был простой: «Мне помогают родственники и друзья». Тогда ему был задан вопрос:

«А вы могли бы купить «Волгу»?» - «Да, - ответил он, - если помогут родственники». Пошел еврей домой и думает: «А зачем мне эта Волга? На ней столько пристаней и пароходов!»

Возвращаясь к Эйнштейну, отметим, что ректор института Альбин Герцог пообещал на будущий год принять.

Альберта в институт без экзаменов, для чего необходимо было получить аттестат любой школы. Как пишет Дэнис Брайен («Альберт Эйнштейн»)[4]: «Провал превратился в нечто вроде триумфа». Отметим, что подобное происходило в течение всей жизни Эйнштейна!

26 октября 1895 года юноша поступил в старший класс технического отделения в кантональной школе городка Аарау, в тридцати километрах от Цюриха, где он жил в доме преподавателя греческого языка и истории Винтелера, жена которого очень хорошо относилась к Эйнштейну, а дочь стала его первой девушкой, будучи на два года старше Альберта.

В октябре 1896 года Эйнштейн поступает в Цюрихский политехнический институт на специальность «физика и математика». В период учебы он в полном соответствии с национальными традициями «выводил из себя деспотичных институтских профессоров, потому что расценивал большинство из них как неразумных и невежественных и не стеснялся показывать это»[4].

Позже, по случаю празднования столетнего юбилея Эйнштейна, Д.У.Уилер в докладе «Эйнштейн: что он хотел» говорил[5]: «…Ему удалось поступить в Цюрихский политехникум. Человек, не так давно бывший там ректором, рассказывал мне, что однажды во время своего ректорства он взял с полки зачетные ведомости Эйнштейна. Он обнаружил, что Эйнштейн был не самым худшим студентом, но вторым с конца…»

Осенью 1900 г. Эйнштейн сдал выпускные экзамены в Цюрихском политехническом институте (политехникуме) и получил диплом. Студенческим другом его был Мишель Бессо, и хотя Бессо рассматривался им как ленивый и нетворческий обыватель, Эйнштейн наслаждался его необычайно тонким умом, за работой которого, хоть и беспорядочной, он всегда наблюдал с большим восхищением.

Одним из друзей Эйнштейна в этот период был также Фридрих Адлер (сыгравший значительную роль в дальнейшей жизни Альберта) - сын психиатра Виктора Адлеpa, основателя австрийской социал-демократической партии. Фридриха Адлера Эйнштейн называл самой чистой и наиболее идеалистической душой, какую он когда-либо знал. Этот отзыв имел место, естественно, до того момента, когда Адлер выступил против теории относительности в эйнштейновском варианте и была сделана попытка объявить его сумасшедшим.

Но это было значительно позже, а пока среди его знакомых «Милева Марич, сербская девушка, эмигрантка из Австро-Венгрии. Это была очень серьезная, молчаливая студентка, не блиставшая в студенческой среде ни живостью ума, ни внешностью. Она изучала физику, и с Эйнштейном ее сблизил интерес к трудам великих ученых»[5].

Эйнштейн испытывал потребность в товарище, с которым он мог бы делиться мыслями о прочитанном. Милева, по словам любящих Эйнштейна биографов, была пассивным слушателем, но последний вполне удовлетворялся и этим. «В тог период судьба не столкнула его ни с товарищем, равным ему по силе ума (в полной мере этого не произошло и позже), ни с девушкой, чье обаяние не нуждалось в общей научной платформе».

Отметим, что слово «эмигрантка» здесь совершенно неуместно, так как девушка просто выехала на учебу из своей страны, где не могла получить нужное ей образование. С таким же успехом можно назвать «эмигрантами» и самого Эйнштейна, и Фридриха Адлера.

Друзья его в один год окончили политехникум (кроме Милевы, получившей диплом в следующем году). Отметки Эйнштейна (по шестибалльной системе): дипломная работа - 4,5, общий балл - 4,91. В пересчете на пятибалльную систему, соответственно, 3,75 и 4,09!

Эти оценки биографы рассматривают как хорошие, однако Эйнштейн не был оставлен при политехникуме, как его друзья. Вспомним, что в политехникум будущий гений смог поступить только со второй попытки, да и «выпускные» оценки правильнее было бы назвать средними.

Но учеба в политехникуме способствовала как общему развитию, так, видимо, и формированию определенных качеств характера, которые впоследствии позволили ему уловить тенденции развития физики и использовать чужие идеи для развития интересующих его проблем.

Математику в политехникуме преподавали такие выдающиеся исследователи, как Адольф Гурвиц и Герман Минковский, однако их лекции не интересовали Эйнштейна, и хотя он мог получить отличное математическое образование, этого не произошло.

В своей дальнейшей работе он пользовался услугами евреев-математиков, не случайно оказывавшихся рядом с ним, как только у него возникали очередные математические трудности. Интересный момент: в формировании образа гения просматривается, как всегда, и русский след, так как среди его математических помощников были выходцы из России.

В 1901 году Эйнштейн стал гражданином Швейцарии, гражданство давало ему возможность поступить на государственную службу, например стать учителем. Но этого сделать не удалось по причине отсутствия способностей. В марте Эйнштейн приехал в Милан, где жили его родители, и потратил немало недель в поисках работы ассистента при кафедре физики в Вене, Лейпциге, Геттингене, Штутгарте, Болонье, Пизе. В этих его неудачах здесь никак нельзя обвинить профессоров политехникума, которые были не в восторге от своего бывшего студента.

В течение двух лет Эйнштейн не работает. Только два месяца он преподает математику в технической школе, но, разбираясь плохо в этом предмете, преподавать трудно, и будущий гений скоро остается без работы.

И вновь ему не удается найти место учителя, не было ни опыта, ни знаний, да и особого желания заниматься столь «рутинным» делом. Попытки давать частные уроки тоже не дали результатов - подопечные не были в восторге от учителя.

В 1902 году Эйнштейн переселился в Берн и начал работать в патентном бюро (техническим экспертом третьего класса). Вскоре он вызвал туда Милеву Марич, женитьба на которой откладывалась сначала из-за несогласия его родителей. Свадьбу отпраздновали 6 января 1903 г.; поужинали с появившимися у Эйнштейна бернскими друзьями и отправились из ресторана домой. Уже у порога выяснилось, что он где-то оставил ключ от квартиры.

С приездом Милевы жизнь Эйнштейна вошла в семейную колею, но встречи с друзьями и беседы не прекратились, «Милева была их внимательным, но молчаливым слушателем»[3].

В Берне, как отмечают весьма благожелательно относящиеся к нему биографы, Эйнштейн создал теорию броуновского движения, теорию фотонов и специальную теорию относительности, процесс создания которой мелким патентным служащим, не имевшим научных работ в этом направлении, в течение ста лет остается загадкой как для научной общественности, так и для биографов Эйнштейна.

Далее Кузнецов делает очень интересное замечание:

«Нам неизвестны первоначальные наброски, отрывки, предварительные записи Эйнштейна. Если они существуют, вероятно, там встретятся конструктивные и технологические образы» (выделено мной. - В.Б.). Заметим, это написано в 1980 году!

То есть биографы Эйнштейна пришли к мысли, что, возможно, не было ни черновиков работы, ни предварительного анализа проблемы, просто внезапное наитие превратило скромного патентоведа в гения всех времен и одного народа.

Отметим, броуновское движение - беспорядочное движение мелких частиц, взвешенных в жидкости или газе, - было открыто в 1827 году Р.Броуном, наблюдавшим в микроскоп поведение взвеси цветочной пыльцы в воде.

По поводу броуновского движения в Малой Советской Энциклопедии говорится, что природа его долго оставалась невыясненной; количественные законы броуновского движения были установлены Эйнштейном и Смолхуновским.

Но в многочисленных биографиях Эйнштейна нет сведений о том, что докторская (кандидатская по российским понятиям) диссертация Эйнштейна «Новое определение размера молекул», «посвященная броуновскому движению, была признана ошибочной» (см. Собрание сочинений Эйнштейна[7]) - отмечает В.Ф.Журавлев (выделено мной. - В.Б.).

Нигде также не упоминается, что она была защищена. Читаем в «Хронологической таблице» Эйнштейна, представленной в книге И. Виккера[8], про 1905 год: «Диссертация: «Новое определение размеров молекул» (проф. Альфред Нляйнер, Цюрих). Плодотворный год научного творчества: открытие квантов света (Нобелевская премия за 1921 год), работа «О броуновском движении», первая работа по специальной теории относительности («К электродинамике движущихся тел»)».

Из этого текста даже нельзя понять, кто написал диссертацию - Эйнштейн или «проф. Альфред Кляйнер из Цюриха»? Это, конечно, шутка, но в действительности Эйнштейн писал Милеве Марич после того, как отдал Кляйнеру на суд свою диссертацию: «Если он не одобрит эту работу, я опубликую и ее, и его отказ и выставлю его дураком…»

Профессор Кляйнер диссертацию не одобрил, но «дураком» не стал, а превратился в просвещенного наставника, всячески поддерживавшего Эйнштейна в его стремлении развивать идеи об относительности движения.

«Он совсем не такой дурак, как я думал, и, более того, он славный малый», - написал благодарный Эйнштейн в письме к Милеве Марич.

Интересно то, что это был не первый и не последний случай в жизни Эйнштейна, когда, как по команде, научные противники Эйнштейна становились его консультантами, помощниками и соавторами. Столь же тщательно обходит вопрос по поводу ошибочной и незащищенной диссертации и сам Эйнштейн: в «Творческой автобиографии», написанной в 1949 году.

В ней он делает плавный переход от обзора исторического развития физики к специальной теории относительности, упомянув Лоренца и Минковского. Правда, в качестве промежуточного момента Эйнштейн говорит о теории броуновского движения и вспоминает Планка.

Но такой важный, казалось бы, момент, как защита докторской (по нашим меркам - кандидатской) диссертации, должен быть обязательно отмечен, так как при этом получаешь определенный статус в ученом мире, что позволяет в будущем претендовать на профессорскую должность.

Простой забывчивостью Эйнштейна это объяснить нельзя, так как в своей «Творческой биографии» он описывает событие, имевшее место, когда ему было 4 года или 5 лет. А ведь известно, что по причине замедленного умственного развития он тогда с трудом мог выговаривать отдельные слова.

В этом возрасте он был очень удивлен поведением стрелки компаса: «То, что стрелка вела себя так определенно, никак не подходило к тому роду явлений, которые могли найти себе место в моем неосознанном мире понятий (действие через прикосновение). Я помню еще и сейчас - или мне кажется, что я помню, - что этот случай произвел на меня глубокое и длительное впечатление. За вещами должно быть что-то еще, глубоко скрытое»…

И уже следующей фразой Эйнштейн ставит себя надо всем человечеством, видимо, вспоминая ранее им сказанное ( «Я - еврейский святой»): «Человек так не реагирует на то, что он видит с малых лет…» (выделено мной. - В.Б.).

Теперь вспомним, как Эйнштейн устраивался на работу после окончания политехникума, когда его не оставили там даже в должности ассистента. Теперь он обратился к профессору Гурвицу с предложением своих услуг, профессор же сказал, что ни одна из кандидатур его не устраивает, и разделил эту должность на две, отказав Эйнштейну. Но прошло всего несколько лет, и в соответствии с принципом, озвученным в «Кавказской пленнице»: «Кто нам мешает, тот нам и поможет», Гурвиц стал другом Эйнштейна, а другой профессор политехникума - Минковский, лекции по математике которого Эйнштейн не слушал, становится разработчиком геометрического представления теории относительности. Правда, после этого он прожил недолго.

Эйнштейн мог бы с полным основанием сказать про себя; «Ведом неведомой рукой, я в дальний путь пустился…», но эта рука имела название - сионизм.

Интересна и история поступления Эйнштейна в патентное бюро, когда директор этого бюро, выполняя просьбу отца его друга Гроссмана, объявил конкурс на должность, предъявив к претенденту такие требования, которым удовлетворяла только кандидатура Эйнштейна.

Вспомним, что «единственным утешительным итогом этого 1905 года были его научные достижения»[8]. Эйнштейн занялся капиллярностью, его первая статья была направлена в журнал, впоследствии он откажется от нее, как и от второй своей статьи, считая их чисто ученическими и не имеющими научной ценности. В письмах этого периода к Милеве Марич Эйнштейн говорит о «нашей статье» и «нашей теории молекулярных сил», но речь здесь идет именно о том годе, когда были написаны две ученические работы.

В 1905 году была опубликована работа «К электродинамике движущихся тел», в этом же году Эйнштейн представил статью о пропорциональности между энергией и массой тела.

Эйнштейну по-прежнему нравится его положение: восемь часов в патентном бюро и затем еще восемь часов «безделья», то есть независимых занятий наукой. Но в семейной жизни в этот период покой его жены Милевы нарушало то обстоятельство, что научные интересы Эйнштейна становились все более далекими от нее:

«Постепенно ровный характер и рассеянная доброта Эйнштейна начали раздражать Милеву. Росло отчуждение. Впрочем, оно приняло явные и резкие формы позже, когда Эйнштейн уже давно покинул Берн»[Ъ].

Складывается какое-то странное впечатление об этой славянской выпускнице политехникума: Милева не могла понять научные достижения мужа и тем более оценить его «ровный характер и рассеянную доброту». Все это только раздражало ее! И особенно стало ее раздражать, «когда Эйнштейн уже давно покинул Берн». Из Цюриха, где он теперь жил, Эйнштейн осенью 1913 года ездил в Вену. Его семейная жизнь дала трещину: Милева осталась в Цюрихе, и, уезжая в Берлин, Эйнштейн оставил семью окончательно.

В декабре 1913 года Эйнштейн был принят в Прусскую академию наук в Берлине «в качестве действительного члена в области физико-математических наук». Рекомендации ему подписали: Макс Планк, Герман Нернст, Генрих Рубенс, Эмиль Варбург.

В 1915 году Эйнштейн интенсивно работал, так, что не оставалось времени на переписку. Исключение составил Давид Гильберт - немецкий математик, от которого Эйнштейн добивался получения гильбертовских математических результатов по теории гравитации. Получив нужную формулу, он сказал, что она выведена им самим «из общих соображений».

В 1919 году Эйнштейн и Милева развелись. Недавно ставшие доступными документы позволяют проследить, как постепенно распадался этот брак и как Эйнштейн обманывал Милеву, вступив в тайную связь со своей кузиной, которая впоследствии стала его второй женой.

В том же году Эйнштейн женился на Эльзе - дочери двоюродного брата отца. По материнской линии Альберт и Эльза находились в еще более близком родстве - Эльза была его двоюродной сестрой. Еще до официального бракосочетания дочери Эльзы получили фамилию Эйнштейн.

В 1921 году Эйнштейн получает давно обещанную ему Нобелевскую премию, денежную часть которой он так же давно обещал отдать Милеве как компенсацию за развод и за то, что он не принимал участия в воспитании детей. «Присуждение этой премии еврею резко подогрело профашистские антисемитские настроения в Германии».

Эйнштейн любил путешествовать, а в 1932 году с новой семьей выезжает в США. Они не предполагали остаться там надолго, но в Германию больше не вернулись, и весной 1933 года Эйнштейны временно поселились в бельгийской приморской деревне.

До этого у Эйнштейнов была встреча с Авраамом Флекснером, получившим в еврейских кругах 5 миллионов долларов для организации в Принстоне (США) научно-исследовательского центра. Эйнштейн принял приглашение поступить туда на работу, а о зарплате Флекснер вел переговоры с Эльзой, в результате сумма увеличилась до пятнадцати тысяч долларов вместо предварительно запрошенных трех.

В октябре все семейство и секретарь Альберта Элен Дюкас отправились в Америку, где долгие годы Эйнштейн работал над созданием единой теории поля. Он сдружился с состоятельным евреем, биохимиком, который впоследствии вспоминал, что глава семьи «уделял мало внимания тому, что вменяется в обязанности заботливого мужа».

В 1934 году в Париже умерла младшая дочь Эльзы - Ильза, ее смерть сломила Эльзу, она постарела до неузнаваемости. На похороны она поехала вместе со второй дочерью Марго, в Америку они вернулись с пеплом Ильзы. Эйнштейн в Париже не появлялся.

Вскоре умерла Эльза, через несколько дней после ее смерти в декабре 1936 года Эйнштейн вернулся к работе и написал Максу Борну: «Я здесь прекрасно устроился, зимую, как медведь в берлоге, и, судя по опыту моей пестрой жизни, такой уклад мне больше всего подходит. Моя нелюдимость еще усилилась со смертью жены, которая была привязана к человеческому сообществу сильнее, чем я».

Умер Эйнштейн в 1955 году, и одна из энциклопедий заканчивает биографический очерк словами: «…будет не вполне правильным сказать, что он жил и работал в XX веке. Скорее наоборот, XX век останется в истории как век. в котором жил Эйнштейн». Его приятель и врач Януш Плещ высказал предположение, что гений умер от сифилиса.

Из писем Эйнштейна видно, с какой жадностью он впитывал чужие идеи - идеи Больцмана, Планка и Лоренца: «Их труды были подобны восхитительному плоду, который уже созрел и который пора было сорвать»[2].

«Эйнштейн опять подобрал то, что почти валялось на дороге: взял уже имевшуюся теорию и придал ей новый физический смысл…» (выделено мной. - 6.5.).

В наше время такого человека (при условии отсутствия связи с сионистским движением) назвали бы популяризатором новых физических идей, а никак не гениальным первооткрывателем чужих научных разработок.

Интересно то, что биографы, пытаясь представить жизнь и деятельность Эйнштейна в самом лучшем виде, иногда проговариваются - так превозносятся его большие способности в изучении иностранных языков. При этом приводится пример, что к началу 50-х годов Эйнштейн «освоил» и английский язык. «Талант этого человека был поистине безграничен!» Заметим, что к началу 50-х годов Эйнштейн прожил в США «всего» семнадцать лег!

Забывается также полная неспособность Эйнштейна постичь греческий язык в школе. «Неспособность Альберта овладеть им настолько раздражала и выводила из себя преподавателя, что тот вел занятия в классе так, как будто этого ученика там просто не было»[4].

Биографы отмечают также, что в американский период жизни Эйнштейн разговаривал со своим итальянским помощником - математиком на языке, который они оба считали английским.