"Олег Верещагин. Мир вашему дому!" - читать интересную книгу автораже - были целые районы, куда опасно было заходить даже взрослым. Люди
кричали, что они свободны - и прятались за бронированными дверями квартир. И если бы тогда ты вздумал ночевать в парке, тебя бы украли или убили. Хотя везде говорили, что все лучшее - детям! в конце концов, - отец положил руку мне на плечо, - самые наглые и сильные потребовали, чтобы им подчинился весь мир. Они уже привыкли к тому, что им не перечат, им всегда уступают. Уступили бы и в этот раз, и мы бы сейчас жили в таком же мире, как сторки - с бессловесными рабами и жестокими рабовладельцами, в мире, где одни владеют всем, а другие даже собой не могут распоряжаться. Но у нас, в России, нашлись те, кто не захотел отступать. Они начали войну. Так отрубали когда-то пораженную гангреной конечность, чтобы выжил сам человек. - Это называлось ампутация, - вспомнил я. Отец кивнул: - Да, и ампутация оказалась болезненной - мы едва не погибли. Но выжили. И выздоровели. С тех пор мы живем по правилу: даром - НИЧЕГО! В принципе, человек может получить все - все, что пожелает. Если только согласен заплатить за это настоящую цену, Игорь. А цена иногда оказывается - жизнь... - Но я об этом и спрашиваю! - помню, что я даже встал, вскочил от возбуждения. - Зачем человеку то, за что он сражался, если он мертв?! Ведь его больше нет! И не будет! - А ты? - тихо спросил, отец. И взглянул мне прямо в глаза. Пристально и с улыбкой - не на губах, не на лице даже, а в глазах, в их глубине: - А ты, Игорь? А вы, дети? Конечно, отступить можно всегда... почти всегда. Космос ведь велик; не эта планета - так другая, пусть чуть похуже, зато без борьбы... Или просто Луна - в конце концов, можно построить на ней имя мира и согласия! - потребуют: откажитесь от колонизации вообще и заодно ограничьте рождаемость. Зато не будет крови... А к пра-правнукам придут и скажут: отдайте то, чем владели пра-прадеды, вы же все равно вымираете. За это мы позволим вам дожить спокойно. И не будет крови... А начнется все с того, что я спрошу себя: зачем мне эта победа? 3ачем она мне, если ради нее придется умереть? И, когда я так спрошу, Игорь - я ограблю тебя. И твоих детей. Я представил себе то, о чем он говорил - и у меня даже волоски на шее и руках зашевелились, так это было страшно. А отец продолжал: - Когда наши предки вышли в космос, то потеряли в Первой Галактической Войне две трети населения. Больше миллиарда. Но я и ты есть благодаря тем погибшим... Запомни, Игорь, - он положил ладони мне на плечи, - никогда не отступай. Ты землянин. Больше того, ты - русский. А если придется умирать - умри лицом к цели. И знай, что ты своей смертью продолжаешь жизнь. Вот и вся философия... ...Я взял и перелистал лежащую рядом на скамейке книгу. Это была книга из нашей библиотеки - я забрал ее тем летом; настоящая книга, не микрофильм на диске и даже не на пластиковых листах, как лет сто пятьдесят назад, а на бумажных. Ее выпустили еще до ядерной войны и Безвременья, этот сборник стихов поэта Белянина. Отец любил эту книгу - и я полюбил тоже, хотя началось все просто с того, что я, листая ее потрепанные страницы, наткнулся на жирно обведенное кем-то, - может, и отцом - стихотворение... Вот оно. Я отложил сборник и начал громко читать - по памяти, все равно |
|
|