"Олег Верещагин. Мир вашему дому!" - читать интересную книгу автора

Два года назад, когда нам исполнилось по тринадцать лет, мы получила
разрешение на оружие. Многие тут же бросились покупать первое, что
попадется; я - нет. Меня вполне устраивал школьный арсенал, а свое
собственное оружие выбирать нужно тщательно и тогда, когда в нем и в самом
деле будет нужда. Тем более, что отец обещал помочь. А вот Денис оказался
исключением. Его двоюродный брат - он был намного старше и служил в
десантно-штурмовых войсках - привез Денису РАП ТБ-98. Настоящий ручной
автоматический плазмомет "Тула-Баранников", тридцатизарядный, отделанный
серебром и самшитом, в полированной кобуре, выложенной изнутри алой кожей.
Не штучный образец, а сделанный на заказ!
И вот сейчас Денис протягивал кобуру с ТБ мне. Длинный ремень из мягкой
коричневой кожи покачивался у его колен.
- Ты чего... серьезно? - выдохнул я, не смея поднять рук и прикоснуться
к этому чуду.
- А чего? - Денис неловко вздернул плечи. - Зачем он штурману, это же
планетарное орудие... А ты... если ты будешь в ОВИ... там как раз... Ну,
бери, что ли...
- Подожди! - я дернулся. - Пошли, я сейчас тебе свою полевку отдам...
У меня был отличный полевой нож, настоящий русский, с вытравленным на
лезвии девизом "РА" - "РОССИЯ ИЛИ СМЕРТЬ!" И не подделка, а настоящий нож из
годов Безвременья. Такими сражались с бандами "витязи" "РА". И я бы сейчас
его отдал, не задумываясь, потому что внезапно понял - Денис мог бы быть мне
настоящим другом... но он покачал головой:
- Не надо, Игорь... Мне для тебя ввек не отдариться... - потом
неожиданно обнял меня, отстранился и пошел, оставив кобуру на скамье. Я его
окликнул, но он отмахнулся, а потом крикнул на ходу:
- Если буду нужен! Один визит - и я у тебя! Где бы ты ни был!
И - ушел.
Я помедлил. Поднял ТБ, осторожно повесил на плечо.
Оттянув его боевой тяжестью, кобура сурово повисла точно под правой
ладонью - у бедра.

* * *

Моя комната была уже нежилой. Отдельно стоял рюкзак с упакованными
личными вещами. Отдельно - контейнер с тем, что надо было отправить домой,
куда я сам не собирался заезжать. Системы жизнеобеспечения еще работали, но
робот-уборщик уже привел комнату, где я прожил девять лет, в тот
стерильно-нежилой вид, который яснее ясного говорил: тут уже нет хозяина. До
первого октября, когда сюда вселят тихого, слегка оглушенного первоклашку...
Привалившись плечом к косяку и приказав двери закрыться, я вдруг остро
и ясно ощутил свою бездомность. Тут я уже чужой. В Верном... в Верном я
никогда и не был своим, если подумать. Домом на каникулах для меня всегда
были мои родители. Где они - там и хорошо. А что теперь?
- А теперь - начинается взрослая жизнь, - громко сказал я в тишину
комнаты. И это было правдой. До совершеннолетия мне оставался еще год и
номинально лицей сохранял надо мной опекунство. Но реально у нас, "элиты", с
этим было проще. В сущности, я мог идти, куда хочется и делать, что желаю.
Девять лет обучения и воспитания гарантировали, что я не сделаю
глупости и не совершу преступления.