"Олег Верещагин. Путь Воинов" - читать интересную книгу автора

городу, подтвердил, что зрение нас не обманывает.
Небо двигалось. Сперва мне именно так и показалось - небо плывет на
город. И только потом я понял, что это передвигаются в невероятно плотном
строю на нескольких уровнях сотни самолетов.
Они приближались медленно, но неотвратимо, и в самой этой медленности
была некая тупая уверенность, что нет на свете силы, способной их
остановить.
- Вот и все, - вырвалось у меня. Без страха, хотя я понял, что это
такое и что сейчас будет.
Навстречу армаде, пожиравшей небосклон, полоснули лучи прожекторов и
потянулись пунктиры зенитных очередей. Но это было... это было как-то даже
жалко. Как будто ребенок прутиком силился отогнать атаковавшую его стаю
стервятников.
- Мне... надо домой... - пробормотал Фриди и облизнул губы. Я вдруг
понял, что он хочет убежать и спрятаться под кровать, как пятилетний ребенок
от своих страхов. Не скажу, что я его не понимал. - Мама...
- Уйдет в убежище, - сказал я, не поворачиваясь к нему. - Под нами дом.
Люди. Как же мы убежим? Бери клещи.
Он моргнул и, натянув рукавицы, взял клещи. Помедлив, сказал:
- Прости...
- Да ну, - ответил я. - Полезли наверх...
...Первые бомбы упали возле нашего поста минуты через полторы после
начала налета, когда окраины уже горели. Отсюда я видел, как горит и мамин
госпиталь - там вообще творилось что-то невероятное, пламя стояло сплошной
стеной, даже плотной на вид, по улицам бежали люди и слышался крик,
перекрывавший вой огня.
Прямо под нами бомба угодила в пожарную машину - точнехонько в
середину, и той не стало. Понимаете, она не разлетелась, не разорвалась на
куски. Ее просто не стало, а возник огненный шар, и нас бросило на крышу.
Из неба начали вываливаться металлические цилиндры, разбрызгивавшие
ослепительные султаны красивого огня. Некоторые пробивали крышу, Фриди слез
на чердак, чтобы тушить их.
Я метался с клещами, швырял фыркающие цилиндры во двор и думал: только
бы не попала фугаска. Только бы не попала фугаска. О маме мыслей не было,
кроме одной: она старшая медсестра, она не бросит раненых, а значит...
дальше не думалось.
И я не думал ни о Германии, ни о фюрере, ни о славе, ни даже о том, что
защищаю родной город. Я просто таскал эти зажигалки, а они не кончались и не
кончались.
Руки уже отваливались, крыша была вся в дырах... Кажется, к нам
присоединились несколько женщин и пожилых мужчин - жильцы снизу. Но я видел
их только как мечущиеся тени. А потом...
Потом я полетел. Я летел - не падал, а именно летел - прямо в пламя,
невероятно красивое, каким его видит, наверное, мотылек, летящий на огонь
лампы, и воздух держал меня снизу. Я посмотрел и увидел, что дом, на крыше
которого мы дежурили, оседает в океан огня.
И ничего, кроме огня, нет на месте моего родного Дрездена. Всего
города. Огонь танцевал сам с собою ликующий танец. А по горящему небу между
кружащихся золотисто-алых столбов шли и шли армады самолетов, и я, казалось,
лечу в одном строю с ними.