"Олег Верещагин. Перекресток двенадцати ветров" - читать интересную книгу автора

"Георгия" за Первую мировую, полный бант. Славка-то хотел военным стать, а
дядька Никифор ему и говорит: если бы враг напал, я б тебя сам благословил,
а так - нечего безбожникам служить. Срочную отслужишь, как отдай - а там
все. И ведь недавно это было, в конце семидесятых... Славка школу
заканчивал, я с ним. Он больше и не заговаривал про это, чтобы отца не
злить. Ну а там армия. И попали мы в Афган - ну как попали, сами
попросились. А узнали, что мы из охотничьих семей, послали нас учиться в
спецназовский центр. А потом год мы по горам мотались. Видели всякое. Мне на
всю жизнь хватило. А Славке - нет. Он на войне как будто ожил, что ли...
"Духи" - ну, афганцы - его "Белый Шайтан" называли. Он ведь срочник был, а
ему доверяли группы в рейды водить, как офицеру... и сколько за него духи
обещали - не поверите. С четырьмя нулями в долларах. Мы все смеялись: "Вот
ты разбогател!"
Кончилась у нас срочная, он мне и говорит: "Я, Вить, - говорит - это я
Виктор, Ви-тя, - домой, - говорит, - не вернусь. Попрошусь учиться на
офицера." Я ему: "Да ты что, отец тебя проклянет." А он мне: "Ну и пусть
будет, как будет." И не поехал на дембель...
А я вернулся. Дядьке Никифору все рассказал - думал, он меня со всем
моим опы-том, как цыпленка задавит. Но он ничего, поблагодарил даже. А потом
вынес из дома все фотографии Славки, вещи его... сложил в кучу посреди двора
и сжег. Жена его - мать Славки, Ратова бабка - за него уцепилась, кричит -
он ее, как тряпку, в двери бросил, не глядя. А как догорало все - как
закричит, да страшно так, даже эхо в тайге отозвалось: "Проклинаю! Не будет
тебе ни удачи, ни счастья, ни долгой жизни..." - да около костра замертво
упал. Как в сказке.
Славка на похороны не приехал. Владимир - тот приехал, как узнал,
непонятно, но приехал, а Славка - тот вообще как пропал. И объявился только
аж в 97. Не один - с женой, с Леной, и с Ратмиром - ему тогда семь лет было.
До майора успел дослужиться - сперва в Советской, потом уже в Российской
армии служил. А в Первую Чеченскую что-то он там натворил - по-моему,
"чехов", которые оружие побросали, сам расстрелял. Посадить не посадили, но
со службы выкинули...
Стал он жить тут, у нас, в поселке, у матери - та-то до обморока рада
была, тем более, что и здоровье у нее, как муж умер, совсем никуда стало.
Работы тогда тут не было совсем, я ему предлагал со мной в долю, только дело
у меня на ноги встало... да он сказал: "Ты, Вить, не обижайся, но я казак и
офицер, торговать не умею." Ратмир в интернате учился, в Зее, школы-то у нас
уже двенадцать лет, как нет... Но жили они дружно, неплохо жили. Как
апрель - собираются и в тайгу, и он, и Лена - она тоже лесовичка бы-ла,
только не из наших, а из северян, откуда-то из Карелии... Золото мыть. Рат
отучится - и к ним. Бабка его охала - мальчишке десяти лет нет, а он по
тайге за двести, за триста километров родителей искать отправляется. А ему
хоть бы что. Я его как-то спросил: "Не страшно тебе в тайге?" Он так
посмотрел удивленно и плечами пожимает: "Нет." Я уж Славке говорил: "Дундук
ты, Слав, он же пропадет у тебя так, что делать будешь?" А тот тоже мне: "Не
пропадет."
Вот так и жили - пять лет. У нас тут раньше много где золото добывали,
мыли, по-том поистощилось все, но все равно, найти можно... Рат в августе
вернется, а они до октября в тайге. И вот не сказать, чтоб им очень уж
везло - но и не то что не везло. Что намоют - на одежду, на еду на год,