"Олег Верещагин. Перекресток двенадцати ветров" - читать интересную книгу автора

устраивать собрались, перебьемся, а соль лучше на каждый день. Солонцы бы
найти, да черта тут найдешь...
- А что такое солонцы? - спросила Светка.
- Дикая соль, - пояснила Ксанка. - Олени туда ходят - соль лизать...
... Дождь кончился к полудню, но Сашка все равно ловил себя на
эгоистичной мысли - хорошо, что так получилось, они два дня отдохнут.
Появились, правда, толпы несметные комаров и мошки, но к этому все как-то
привыкли. К сожалению, негде было искупаться по-настоящему - имелся только
ручей, холодный, как морозильник; вода вкуснейшая, но не поплещешься.
- Слушайте, - вдруг предложил, садясь (он лежал на лапнике возле
шалаша), Егор, - а что если я добегу до этих скал? Посмотрю, где там можно
подняться... Сколько тут - километров пятнадцать, завтра вернусь. Ружье вон
дай мне, и Ксанка пусть со мной идет...
Светка фыркнула. Но Рат несколько секунд серъезно размышлял над этим
предложением. Потом покачал головой:
- Знаешь, Егор, не надо. Не будем надолго разделяться.
- Ружье боишься доверить? - спросил Егор, но Рат только пожал плечами и
больше не говорил ничего. Видно было, что ему тоже хорошо просто отдыхать.
- Рат, а тут все названо? - спросила Светка, устроившаяся на камешках
возле ручья.
- В смысле? - не понял тот. Светка пояснила:
- Ну, горы, реки... Вот этот ручей назван?
- Вряд ли, - подумав, ответил Рат. - Горы названы, конечно. А такие
мелочи...
- Кабаний ручей, - сказал Светка, и Рат вытаращился на нее.
- Здорово! - выдохнул он, достал карту, на обороте которой примерно
составлял план-кроку их пути и вывел карандашом возле намеченного ручья это
название. - Как в книжке, правда здорово!
- А сам урман... - включился Сашка, - урман... урман Хозяина Тайги!
- Тоже красиво, - признал Рат. - А это в честь кого? Медведей мы не
видели...
- В честь какого медведя, - засмеялся Сашка, кинув веточкой в Рата, -
это в честь тебя!
Ты и есть настоящий Хозяин Тайги!

Кровавый откос

- А по-моему, стоит еще сутки тут постоять.
Рат промолчал, хотя голос Ксанки был умоляющим. Он никогда не спорил -
и раз промолчал, значит завтра они пойдут дальше. Рана чистая, пальцы
шевелятся, заживать начало - ну и все.
Все пятеро сидели у костра, и ночь снова пугала со всех сторон своими
звуками... но сейчас они больше напоминали просто школьников в походе, чем
жертв аварии. Подростки эгоистичны - у них просто не получалось все время
думать о родственниках, о беде, о том, что их ищут и, наверное, считают
погибшими. Больше того - в окружающей ситуации они находили все больше и
больше того, что называется романтикой. И в ночлегах, и в переходах, и даже
в легком чувстве голода, постоянно сопутствовавшем походу.
- Как в "Повелителе мух", - сказала Светка. - Разбившийся самолет,
убитая свинья...