"Олег Верещагин. Перекресток двенадцати ветров" - читать интересную книгу автора

необходимых принадлежностей. Справа стройным рядом замерли пластиковые
гильзы 16-го калибра, слева - лежали на боку снаряженные патроны: отдельно с
дробью нескольких номеров, отдельно с медвежьей картечью, отдельно - с
похожими на фрезу плосковерхими пулями Блондо, полностью утопленными в
гильзе; каждый - помечен своим значком. Как и большинство местных охотников,
Рат не доверял заводским патронам и предпочитал снаряжать их сам, тщательно
отвешивая бережно хранящийся в стеклянных банках с винтовыми крышками порох,
отмеряя дробь и картечь, осаливая пыжи и используя при снаряжении разные
мелкие, но улучшающие результат хитрости, накопленные поколениями таежников.
Остальное снаряжение было аккуратно разложено на длинной скамье
напротив кровати. Ничего лишнего или вызывающе-шикарно-модернового, только
проверенные вещи, надежные и послушные хозяину. Из нового был только
бинокль - двенадцатикратный.
- Ста штук должно хватить, - пробормотал Рат, закидывая руки за голову
и потягиваясь всем телом. - Половину пули, тридцать с дробью, двадцать с
картечью, куда еще?.. Ну-ка... - он выдвинул ящик стола, достал пять плоских
магазинов и яркие коробочки мелкокалиберных патронов к верхнему стволу.[6]
Снарядив точными движениями пальцев все магазины, Рат подумал и положил
рядом с ними одну из коробочек - на сто патрон.
Но вместо того, чтобы вернуться к снаряжению патрон, мальчик подпер
голову рукой и задумался...
... - Не ходил бы ты, Ратка.
- Я задаток взял, - Рат, отодвинул пустую тарелку. - Спасибо, ба...
Вкусно.
- Сколько задаток-то? - бабушка Зина с любовью смотрела на внука. С тех
пор, как умер гораздо более старший, но горячо любимый муж, старший сын
после похорон опять пропал неизвестно куда, а младший с невесткой погиб в
тайге, внук остался последним для нее светом в окошке. Учебу, означавшую для
нее тоскливое одиночество с болезнями, она еще терпела, но с тоской думала о
том, что скоро Ратмир уедет учиться совсем далеко и мог бы хоть последнее
лето побыть с нею... Но с другой стороны - ее пенсии не хватило бы даже на
еду...
- Три тысячи, - ответил Рат. - За месяц...
- Немного, - вздохнула бабушка. - Я задолжала больше... ты уж прости...
- Отдал я долги, - словно бы нехотя буркнул Рат.
- С задатка-то от трех тысяч?
- Ты, ба, не поняла, - Рат достал бумажник и поочередно выложил из него
радужные плотные купюры-евро: десять сотенных, четыре полусотенных и пять
десяток.
- Это ж эти... - старушка ахнула. - Это ж евреи!
- Евро, ба, - поправил Рат, усмехнувшись. - Я потратил много, а эти
тебе оставлю. Ты тут не жмись... Вторую половину получу - поедешь в
санаторий. В Крым. Полечишься как следует...
- Ой, Ратка! - баба Зина закачала головой. -Это ж больше ста тыщ, за
что такие деньги?!
- Дурное дело нехитрое, - ответил мальчишка, наливая себе компот из
запотевшей банки. - Им деньги легко достаются, они и не считают.
Заработано - не прошено, не крадено.
- Ой, Ратка, - старушка продолжала качать головой, - а если в худое
дело попадешь?