"Олег Верещагин. Мы живем на границе" - читать интересную книгу автора

полчаса. Скорей бы, хоть немного с кем-то поговорить. Да и заступает Серб.
Глеб немного постарался между палаток, потом прошел к спортснарядам,
держа в поле зрения вход в палатку дежурных. С разбегу заскочил на брусья,
лениво сделал десяток махов, спрыгнул. Хотел подойти к турнику, но передумал
и, сходив в палатку за фляжкой, набрал из крана скважины холодной воды. Кран
как всегда фыркал и плевался, но это было даже приятно. Еще приятней было бы
сейчас вылезти из формы и влезть под кран. Но Глеб был уверен, что именно в
этот момент появится кто-нибудь из начальства.
Ночью у дежурного никаких развлечений. Только смены часовых, да
путешествия к туалету заспанных прочих обитателей лагеря. Ну примерно до
часа еще туда-сюда мотаются взрослые - то один, то другой. Но в третьем часу
ночи лагерь вымирает.
- Глебыч, не пора?
Глеб обернулся и встретился взглядом с перекошенной от зевоты рожей
Костьки Бряндина. Тот еле держался на ногах, зевал с хряском, придерживая,
локтем РПШ[1], кубанка лихо держалась на ухе.
- Иди, погуляй, - строго сказал Глеб, - еще до фига времени. А то пока
ты тут со мной треплешься, диверсанты всех в палатках подушат.
- Шел бы ты, - уныло сказал Костька, но пошел сам - неспешно и устало.
Хотя Глеб с ним поменялся бы. Ему осталось всего минут пятнадцать - и на
боковую, аж на целых четыре часа. А ему куковать до утра.
- Ку-ку, - достаточно громко сказал Глеб и зевнул.
Нет, "на хорошем счету" - это понятие растяжимое. Вот которые самые
раздолбаи, они где? Спят сейчас в родных постельках. Четыре часа в день
оттрубят на уборке родных школ или чего там - и свободны. А остальные тут.
По двадцать четыре часа в сутки в античеловеческих условиях. И так уже
полмесяца, и еще неделю так же... А самым-самым - пожалте, особая честь:
ночные дежурства.
Стоит ли? Глеб хрюкнул. Ее ли бы ему сейчас предложили поменяться
местами с одним из тех, кто остался дома... он бы даже и разговаривать не
стал.
Или ты казак - или баба. Тут тоже сам выбираешь, а значит - и ныть
нечего. Хотя... насчет баб. Глеб покосился на третью палатку. Вон они.
Амазонки, блин.
- Дежурный!
- . Я? - отреагировал Глеб раньше, чем понял, что его окликнули.
Развернулся, как на пружинах, подскочил к вышедшему из палатки Скибе,
вскинул ладонь к кубанке:
- Господин войсковой старшина[2], за время...
- Вольно, отставить... - Скиба зевнул - заразительно, у Глеба тоже
открылся рот. - Подъесаул Лукаш не возвращался?
- Никак не...- Глеб удивленно моргнул: - А разве он не в лагере?
- Не в лагере, не в лагере, - кивнул войсковой старшина. - Закурить не
заначил?
Глеб обиженно засопел и промолчал. Он курил уже два года и ради
интереса решил: в лагере не будет. И долгое время не очень-то и хотелось. А
вот Скиба напомнил - и теперь поедет... Чтобы отвязаться от мыслей о
сигаретах. Глеб еще раз козырнул и пошел в первую палатку - будить Серба.
В палатке было еще душнее, чем снаружи. Мирослав сел на кровати раньше,
чем Глеб подошел вплотную, кивнул, шепнул: