"Олег Верещагин. Игры на свежем воздухе" - читать интересную книгу автора

дадут - заметят и добьют тут же. Да и не получится - ниже пояса все было как
деревянное.
Руки двигались. Не сводя глаз с пулеметчика,он правой нашарил сзади на
поясе брезентовые ножны с финкой - трофеем еще Карелии, жуткой зимы
39-го5... Голова звенела тонко, по-комариному. Не потерять бы сознание
снова - тогда плен...
Пальцы плотно сжали холодный металл. Он удобнее перехватил лезвие
финки. Отец, ветеран боев Империалистической, учил его бросать ножи. А он
успел научить своего старшего. Как они теперь?... Господи, никогда тебе не
молился - дай попасть!
Приподнявшись на левой, он с силой метнул тяжелую финку. И успел
увидеть, как белобрысый схватился за горло.
А еще - рыжее пламя на полудюжине подскакивающих стволов.
Нет, все же много у них автоматов...
...Панцергренадеры окружили тело русского, лежащее на забрызганной
кровью траве. Убитый был невысоким, широкоплечим, с жесткой щеткой усов на
немолодом уже лице. Он замер ничком, повернув голову вбок и широко раскидав
руки по земле, словно обнимал ее.
Подошел панцервахтмайстер6 - плечистый, уже за сорок, невысокий. На
него посмотрели - панцервахтмайстер провел по шее пальцем.
- У, скотина! - молоденький рыжик пнул мертвое тело коротким сапогом. И
чуть не полетел наземь от тяжелой затрещины. - Дядя Вернер, за что?! -
завопил он.
- Не тронь, - хмуро сказал панцервахтмайстер. Нагнулся, перевалил
убитого на спину. На груди, над кармашком белой от стирок и солнца
гимнастерки, сверкнула небольшая медаль на серо-синей ленте.
- Что это? - спросил кто-то из солдат.
- "За отвагу",я знаю, - важно сказал переставший дуться рыжик. -
Большая русская награда! Дядя Вернер, а кто ее возьмет?
Панцервахтмайстер молча снял с пояса лопатку, отомкнул острое полотно,
накрутил муфту в положение для рытья.
- Похороним, - отрывисто сказал он. - Ты... и ты, помогите. Анхель,
сделай крест.
- Он же большевик, дядя Вернер! - возмутился рыжик. Панцервахтмайстер
отмахнулся:
- Он солдат.


Западная Белоруссия. Город Брест. Октябрь 1943 года.

Серый осенний дождь шел непрерывно уже четвертые сутки. Комендантский
час кончился уже давно, но широкий бульвар был пустынен - заштрихованный
частой сеткой дождя, он тянулся без конца. Стены домов, заборы,
немногочисленные тумбы для объявлений были на-глухо заклеены свежими
выпусками газеты "Пагоня", неизвестно как и когда появляющимися листовками
на хорошей бумаге - и приказами управления гауляйтера7. Эти приказы венчало
одинаковое слово, набранное большими алыми буквами:

ФЕРБОТТЕН - ЗАПРЕЩЕНО.