"Олег Верещагин. Воля павших " - читать интересную книгу автора

какая-то непонятная. Все равно как разговаривать на совершенно неизвестную
тебе тему - вроде все слова у собеседника понимаешь, а смысла в них нет.
Подойдя к шкафу, я потянул на себя центральную полку - с непонятным
агрегатом - в слабой надежде, что эта штука поможет разобраться.
Полка выдвинулась легко и плавно. Я отшатнулся - откуда-то сбоку,
словно гигантская пружина, выскочила и замерла в приподнятом положении
странная антенна, похожая на две спирали, противоестественным каким-то
образом скрученные друг вокруг друга. В их глубине прятался длинный прямой
штырь.
Опасливо покосившись на эту конструкцию, я посмотрел на то, что стояло
передо мною. И озадаченно заморгал.
Передо мной стоял древний, как библейский пророк, радиоприемник "Урал".
Ламповый. С посеревшей сеткой динамика. С красной стрелочкой, бегающей по
шкале с названиями городов в такт вращению ребристой ручки.
"Хариан". "Крентана". "Скейван". И еще - много других названий на
шкале. Названий, которым я не мог найти аналогии ни в одной географии - ни в
политической, ни в экономической. НИ В КА-КОЙ.
Я покрутил ручку. С еле слышным гудением стрелочка пробежала шкалу,
уперлась в край. Я ткнул кнопку "СЕТЬ" - упруго щелкнуло, шкала озарилась
тускло-желтым светом. Я нажал "ВКЛ." - из невидимого, но мощного динамика
понеслись шумы, от которых мне всегда вспоминались стивенкинговские
лангольеры.
Осторожно, словно ручка успела раскалиться, я повел стрелочку по шкале
с непонятными названиями, которых - я мог поклясться! - не имелось ни на
одной карте Земли.
Хариан передавал музыку. Настолько обычную, что я изумился до предела -
знакомый шум, как говорится, "заводной", за которым почти не слышно было
слов. Впрочем, это расстраивало - писклявенький девичий голосишко что-то
вопил о том, что ей плевать, что он ушел, потому что таких на ее жизненном
пути было, есть и будет... ну и т. д. Для меня слушающие такие песни стояли
по уровню развития повыше моллюска рапана, но пониже хорошей лошади...
однако, как я уже сказал, музыка и слова были настолько обычными, что я
решил - принимаю "Русское радио" или еще какую-то знакомую станцию.
Я повернул рукоятку. Город (или что?) Наарт передавал проповедь. Тоже
самую обычную, я даже вслушиваться не стал, потому что слышал эти слова и по
телевизору, и по радио, и вживую - красивый голос, убедительный и
мягко-напористый, проникающий аж в подсознание...
С досады (а что я, собственно, ожидал услышать-то?!), я проскочил
несколько пунктов - и вдруг краем уха уловил чужой язык. Я вернул стрелочку,
пошарил в эфире...
- ...Вейтан вейх гартс. Аль навис. Хайусен? Хайусен? - спрашивал
металлический голос. - Родйан, свара, свара... Вейтан руст. Хайусен! - в
голосе отчетливо прозвучало раздражение.
Голос еще что-то повторял - то монотонно, то со все большим
раздражением... Язык был совершенно незнакомым. Или нет... Я знал английский
и французский достаточно хорошо, чтобы понимать разговорную речь. В языке,
звучащем в эфире, было что-то общее с ними обоими и, как ни странно, - с
русским. Что-то неуловимое, неясное, но - общее.
Долго, как завороженный, я стоял перед приемником и слушал чужую речь.
Потом снова повернул ручку, провел до конца шкалы, нигде не задерживаясь. В