"Дмитрий Вересов. Загадка Белой Леди ("Черный Ворон" #12)" - читать интересную книгу автора

обитательницу гарема. Красавица ничуть не удивилась появлению машины, а
наоборот, только призывно скосила глаз, и волна дрожи пробежала по ее
нежной, отливавшей перламутром спине. Наконец они оба - ибо "Опель" уже
давно ехал совершенно независимо от Глеба, хотя вроде бы и слушался своего
хозяина, - выбрались на тенистую улицу, утопающую в зарослях барбариса,
упругие ветки которого были усыпаны прозрачными розовыми леденцами. Рот
Глеба сразу наполнился кисло-сладкой слюной, напомнившей о школе, о
прогулах, о чтении запрещенных книг из отцовской библиотеки, и, словно в
ответ на его воспоминания, леденцы тут же тонко и льдисто зазвенели,
несмотря на то что воздух вокруг застыл тяжелой неподвижной массой. Небо
стало совсем лиловым, как перед грозой, а "Опель" все тянул и тянул вперед,
хотя уже медленнее. "Что ж, пусть выбирает дорогу сам", - неожиданно для
себя решил Глеб, но машина тут же ткнулась бампером в густую темную жесткую
зелень. Он вышел и огляделся.
Узкая, явно пригородная улочка, убегавшая от него в неуловимую даль,
курилась полдневной жарой. Сначала ему показалось, что в той стороне, откуда
он приехал, темнеет какое-то массивное здание, вроде парижского Центрального
рынка, но, обернувшись туда во второй раз, он уже ничего похожего не увидел.
Зато гораздо ближе, наверное, всего в паре сотен метров, вспыхнул золотом не
то католический, не то православный крест. Внутри золота горела какая-то
ослепительная белизна. Глеб, давая видению возможность смениться, снова
посмотрел влево, где прежде нависали горы, но, как и ожидал, не увидел их и
поспешно вернулся взглядом к кресту. Однако тот не исчез, и Глеб решительно
пошел прямо на это ровное, несколько тускловатое по краям в свете южного
полудня сияние.
Однако дойти до него он так и не успел. По правую руку заскрипел
гравий, застонало железо открываемых ворот, и жалобно затрещали
придавливаемые ими кусты. И прежде чем ржавые, выкованные в югенд-стиле
ворота окончательно распахнулись, Глеб успел заметить на них белую, будто
больничную табличку с грубо намалеванной цифрой "7" и несколько букв,
вероятно, оставшихся от названия улицы. Сложить их в нечто вразумительное не
удалось. Уже втянувшись в эту странную игру и ожидая дальнейших, еще более
заманчивых предложений, он смело шагнул за ворота, стараясь при этом не
смотреть по сторонам. Что подарят ему на этот раз? Гроты и лужайки
английского парка, фешенебельную клинику для умалишенных, мрачную Кана-хену
Бухары или снова пустынное марево шоссе?
Но Глебу пришлось немедленно разочароваться: навстречу ему по
неухоженной дорожке, не спеша и не выказывая никаких признаков радушия, шел
пожилой человек в неопределенного цвета и фасона халате и валяной, с кожаным
кантом, шапочке.
Вид его совершенно разочаровал Глеба, а весьма нелюбезное обращение
служителя это чувство только усилило.
- Что ж это вы так задержались? Завтрак давно прошел. Впрочем, если
желаете, можете поговорить с Эдерой - она, вероятно, еще не...
- Поставьте мою машину, она здесь в двух шагах, - прервал невежливого
привратника Глеб, приняв условия новой игры, которая, вероятно, называлась
"Дом отдыха", и, пытаясь по наружности встречавшего и произнесенному им
имени определить свое теперешнее местонахождение, двинулся вперед.
- Какую еще машину? - искренне удивился сторож, все больше вызывавший у
Глеба сомнения в своей причастности к персоналу. - Интересно, кто это вам