"Дмитрий Вересов. Аслан и Людмила ("Кавказские пленники" #3) " - читать интересную книгу автора

там-то, промчавшись коротким маршрутом, его могли ждать уже спустившиеся по
склону преследователи. Аслан не боялся. Он находился в состоянии
упоительного восторга от погони и еще от чувства братского единения с
небывалым в его жизни конем. Потому он запросто пошел на риск, поставил на
карту все, что имел, то есть свою молодую жизнь, и не стал хитрить. Пусть
все решит меченый, похожий мордой на клюв ворона, конь. Вынесет - не
вынесет?
Вот и изгиб плато, поворот с пологим спуском, а там кустарник, речка,
перелесок, подъем и спуск, опять долина... Аслан уже протянул правую руку к
оружию, но не стал выхватывать ни шашки, ни ружья. Он только махнул рукой в
воздухе. За поворотом никого не было. Погоня маячила еще наверху, едва
приступив к спуску.
Аслан приостановил разгоряченного коня. Тот нетерпеливо пританцовывал,
пытаясь опять сорваться в бешеную скачку, в которой ему было так хорошо.
Раздался выстрел, и пуля пролетела в метре от чеченца. Преследователи
поняли, что конокрада так уже не достать и стали стрелять. Но юноша и не
думал бежать от пуль. Он словно решил поучить коня известным ему цирковым
фокусам. Пули свистели рядом, а он то досадовал на коня, что тот не
понимает его, то радовался его удачной штуке.
Сколько он дразнил бы преследователей, которые теперь превратились в
стрелков, неизвестно. Но за поворотом послышался стук копыт. Это
приближалась другая часть погони, безбожно отставшая. Аслан пустил Меченого
вскачь и издал пронзительный шакалий крик на прощанье посрамленным
абазинцам, победный и насмешливый...
С таким конем, как Меченый, родная сторона приближалась быстрее. Конь
не капризничал, ничего себе не просил, топтал, как заведенный, крепкими
копытами каменистую почву, отбрасывал назад пространство вместе с комьями
земли. Вот уж и родная горная страна недалеко. Горы будто цвет свой
изменили, потемнели, значит, приблизились.
Уезжал Аслан Мидоев всего на пару недель в западную часть Северного
Кавказа, а боялся, что не узнает на обратном пути своей родины. Так быстро
менялась его Чечня в последнее время.
Ничьи черные лужицы, в которых мазался когда-то Аслан с ватагой
ребятни, а потом пугал своей шайтанской рожицей девчонок из аула, теперь
нашли своих хозяев. Как раньше по земле вайнахов возникали в прямой
видимости крепостные башни, теперь вырастали нефтяные вышки и заводы. Те же
почти заброшенные крепости вдруг превращались в оживленные рабочие поселки.
Здесь уже не видно было русских офицеров в папахах и черкесках с газырями,
зато частенько встречались цивильные господа в жилетках с золотыми
цепочками от часов. По этим часам и жил теперь Северный Кавказ.
Говорят, что в Алагире добывают серебро, в Чиркее - серу, а из
Кульпты, что на реке Араке, везут каменную соль. В ущельях скоро не будет
слышно орлиного клекота из-за грохота работающих машин, олени и кабаны
уйдут из лесов, напуганные железным лязганьем. В устье Терека, рассказывают
люди, на огромных плотах артельщики ежедневно пластуют наловленную рыбу на
балык, тешку и икру.
А сами горцы! Что с вами случилось, вольные народы? Давно ли вы
полюбили деньги? Давно ли делали из монет монисты, серебром украшали узды и
кинжалы? А что же теперь? По аулам теперь ткут шелка, шьют обувь, галуны,
бурки, вышивают ковры. Но не для личного пользования. Сами ходят в рванье,