"Дмитрий Вересов. У Терека два берега... ("Кавказские пленники" #2)" - читать интересную книгу автора

шумными играми. Только верхом на коне он ни в чем им не уступал - ни им, ни
самому Салману. Не уступал? Да они Дуте и его коню не годились даже на
подстилку под седло. В седле Дута торжествовал, вся запрятанная до времени
удаль вырывалась наружу. Нет, такого джигита давно не видели окрестные
горы! Разве вспомнить Давлет-Гирея? Но когда это было!
Айшат он рассмотрел среди других девчонок аула первым. Гораздо раньше,
чем Салман. Теперь он следил не за мальчишеской возней сверстников, а за
гибкой фигуркой, перебегавшей с хворостом или кувшином по камням. Однажды,
поскользнувшись на росистой траве и едва не уронив кувшин на землю, Айшат
даже улыбнулась Дуте. Надежда заскочила юрким зверьком в его душу. Дута
сжег в очаге деревянный костыль и решил, что будет с этого дня ходить без
него. Ведь когда идешь по горам, ровной походки все равно не получится, а
раз так - разве не все ли равно, хромой ты или нет. Это если ходить по
горам...
Но так прыгать, как Салман Бейбулатов, он не мог. А Салман уже
прыгнул... Дута видел, как Айшат с Салманом уже шли рядом от реки. Он нес
ее кувшин, и смех ее был подобен журчанию чистой струи. Дута видел, как
соприкасается их одежда, и юркий зверек надежды выскочил из его души,
наверное, навсегда.
И вот война... О! Он благодарен этой войне, которая поменяла все
сразу, волшебным образом. Его соперник, молодой и красивый, первый жених в
окрестных аулах, был отправлен на фронт. Теперь у Салмана только одна
невеста - смерть, которая, может, уже приметила себе джигита в супружеское
ложе. Теперь Дута - первый жених в родных горах, не только на коне, но и на
своей кривой ноге. Как же тут не благодарить Аллаха за войну, за германскую
армию, которая стоит уже на пороге Кавказа? К тому же была у Дуты еще
тайна. Только - не его одного тайна...
- Что с тобой, Айшат? - спросила Маша Саадаева. - Что ты замолчала? А!
Дута Эдиев. Так и что такого? Несчастный парень. Инвалид. Даже не может
пойти на фронт, защищать свою Родину от врага. Звала его к нам на
конезавод. Говорю, никто так не знает лошадей, как ты, а он только
улыбается, щурится так недобро и ничего не отвечает. Ты, кажется, ему
нравишься? Может, поговоришь с ним? Пусть идет к нам работать. Хотя вряд
ли. Странный он. То на коне умчится в долину, скачет, как дикий, и орет во
все горло, то уйдет в горы с мешком и не видно его неделями. Куда это он
все уходит? Ты не знаешь?..


***

В бригаде помимо нее были оператор и администратор. Айсет - босс.
Потому как в бригаде - журналист за главного. Однако с оператором могли
быть проблемы. В прежней своей бригаде он был неформальным лидером. Его
звали Тенгиз. Он был наполовину грузин, но по-грузински знал только
"гамарджоба" да "диди дзудзуэби".
Тенгиз был коренным москвичом и являл собой ходячий пример
нереализовавшейся грузинской амбициозности. Отец, которому Тенгиз был
обязан своими именем и внешностью, растворился где-то в самых ранних
детских воспоминаниях. Мама рассказывала, что он торговал в Москве
американскими джинсами подпольного абхазского производства. Из