"Дмитрий Вересов. У Терека два берега... ("Кавказские пленники" #2)" - читать интересную книгу автора

Сто лет назад русский генерал Турчин решил, что чеченское селение
Дойзал-юрт будет для него легкой добычей. И вправду, путь к нему лежал
через плодородную долину, потом проходил ущельем по руслу реки. А там
каменными ступеньками в гору поднимались уже и сакли горцев. Не надо было
русским солдатам карабкаться через горные перевалы, растягиваться цепочкой
по горной тропе. Аул этот считался ставкой самого Давлет-Гирея, злее
которого в тот год среди абреков и не было.
Шел русский отряд колонной, маршировал, как по Европе. Понятно, что
абреки испугались, такой войны они не знали и не любили. Вошел отряд в
пустой аул. Но пока жгли и раскатывали по камешкам нехитрые чеченские
постройки, мышеловка захлопнулась. Сунулись назад - завал, за ним чеченцев
видимо-невидимо. Попробовали дальше по ущелью, там и вовсе абреки сидят за
каменным бруствером. А сверху по склону сбегают уже самые отчаянные горцы,
почти на штыки прыгают. Как вырвались из окружения, сколько потеряли
русских мужиков, о том победный рапорт генерала Турчина о взятии
неприступного аула Дойзал-юрта умалчивал. Но старики-горцы говорили, что
все ущелье было усеяно костьми незахороненных урусов, а по берегу реки и
сейчас можно встретить солдатские косточки.
Советской власти тоже понравилась плодородная долина, роскошные
выпасы, чистая речка. В тридцатые годы здесь построили конезавод. Жителей
окрестных аулов, в том числе Дойзал-юрта, самого большого в округе,
привлекали к работе, справедливо полагая, что для настоящего горца конь -
роднее собственной жены. Первый директор конезавода, бывший питерский
рабочий, объездил все аулы, долго говорил перед молчащими мохнатыми шапками
об общинных традициях горцев, о любви джигитов к лошадям. Чеченцы ему
поверили, даже полюбили по-своему. Но в тридцать седьмом он уехал на
какой-то слет конезаводчиков в Ростов и назад уже не вернулся.
Новый директор резко перестроил всю работу. Конезавод отказался от
местных горских пород лошадей, за которые так ратовал прежний директор, а
стал разводить политически правильную буденновскую. Местные жители стали
уходить с завода. Директор сигнализировал, и сверху дали указание усилить
агитацию среди горцев, особенно среди чеченской молодежи. Так в ауле
Дойзал-юрт появилась Мария Хуторная, освобожденный секретарь комсомольской
организации конезавода имени Семена Михайловича Буденного.
Трудно сказать, насколько эффективной была ее работа, потому что
началась война, и молодые рабочие конезавода были мобилизованы. Но свой
личный кадровый вопрос она решила очень успешно - вышла замуж за Азиза
Саадаева, передовика производства на конезаводе, молодого зажиточного
чеченца из старинного рода.
Родня Саадаева сначала была категорически против этой свадьбы, но
потом выяснилось, под большим секретом, что прабабка Марии была чеченкой из
еще более старинного рода, чем Саадаевы, а ее прапрадед даже совершил
паломничество в Мекку. Говорят, что Мария Хуторная даже ездила на ту
сторону Терека в свою родную станицу, чтобы привести какие-то записки
русского офицера, который довольно точно записал всю эту историю. Хотя вряд
ли в этом была необходимость, так как кровная память у чеченцев точнее
всяких литературных записок.
Была богатая чеченская свадьба, за что Маша получила выговор по
комсомольской линии, правда, без занесения, потому что райком комсомола в