"Дмитрий Вересов. Скитания Ворона (Ворон #5)" - читать интересную книгу автора

сделаю это", - мечтал Нил, возвращаясь домой по ночному Парижу.
- Нил, я же купила тебе обручальное кольцо! В России даже такого
простого предмета, жизненно важного для человека, невозможно найти.
Помнишь, нам еще хотели подсунуть для тебя как бы золотое, но во всем мире
такой пробы-то не бывает, у нас такое и клошар нашел бы да выкинул, а совки
радуются, как индейцы зеркальцам, вот смех-то! Оно от Картье, с Вандомской
площади. Давай-ка, я тебя окольцую, как орнитолог птичку, иди ко мне.
Сесиль вынула из бархатной коробочки и попыталась надеть кольцо на
безымянный палец левой руки Нила, но оно неловко выскользнуло из рук и
упало на ковер.
"Плохая примета", - подумал Нил.
- Ну, как ты держишь руку! Все из-за тебя, как всегда! - зудела жена.
Он сам поднял кольцо и попытался окольцеваться самостоятельно, но оно
упорно не поддавалось, не проходя через средний сустав фаланги. Сесиль была
близка к истерике - состоянию, в последнее время привычному в ее общении с
мужем.
- Не переживай, дорогая, я попробую на другой палец.
- Ты сошел с ума! Это же обручальное, на другом ты его носить не
будешь ни за что. Ты специально не желаешь его надеть, я знаю, ты не любишь
меня, мы даже ни разу не спали вместе со времени твоего приезда! Ты целуешь
меня, только когда это необходимо по протоколу, чтобы другие поверили, что
у нас все нормально. Зачем, зачем ты женился на мне? Чтобы только выехать
из России, где, конечно же, нормальный человек жить не должен, но не за
счет же моей судьбы. Если я тебе не нужна, пожалуйста, я дам тебе развод, у
меня прекрасный адвокат, только я не позволю тебе играть в меня! Ты приехал
на все готовое, твоего тут ничего нет, если бы не я, ты до сих пор пил ваше
помойное вино на грязных кухнях со своими замеча-а-ательными дружками, у
которых кроме грязных брюк и книжек ничего нет и не будет никогда, потому
что они все ничтожества, пьяницы и бездельники! Носятся со своей глупой
гордостью, а чем гордиться-то! На вашем месте я бы только и делала, что
учила бы иностранные языки, для конспирации перед цивилизованным
человечеством, может, кто и не заметит, что из России!
Нил ударил ее сильнее, чем хотел. Она отлетела на середину комнаты и,
потеряв равновесие, рухнула на приставленный к туалету пуф, головой влетев
в зеркальный столик. На ее искусственно отбеленных и мелко завитых
кудряшках появилась кровь, которая мгновенно залила лицо. Несколько секунд
Нил стоял, не предпринимая ничего. Предательское чувство радости от
сделанного не давало сдвинуться с места. Нил, не отрываясь, смотрел на
безжизненное тело и красное пятно. Током прошила мысль: "Я же убил ее, это
невозможно!"
Он бережно положил Сесиль на диван, постоянно повторяя: "Господи, не
умирай, дорогая, не надо, я не хотел..." Салфеткой, содранной со столика,
он начал стирать кровь, другой рукой пытаясь нащупать пульс. Она открыла
глаза так внезапно, что Нил вскрикнул от неожиданности.
Промыв рану и приложив стерильный пакет, уже переодетая в пеньюар,
Сесиль слабым, но достаточно внятным голосом отдавала распоряжения навсегда
провинившемуся супругу:
- И замочи салфетку в холодной воде! Как ты вообще догадался ее взять,
это наша фамильная скатерть, ты никогда не думаешь вперед... Да, позвони
доктору Вальме, пусть зайдет и сделает противостолбнячный укол. Телефон в