"Дмитрий Вересов. Избранник Ворона (Ворон #4)" - читать интересную книгу автора

тут свою роковую роль сыграло принципиальное различие культур. Капитан
Баренцев, до той поры относившийся к жениному рвению с плохо скрываемым
раздражением, преисполнился гордости за ее успехи и даже намекнул
китайцам, что сумел бы, пожалуй, уговорить жену периодически давать
концерты в гарнизонном Доме политпросвещения и культуры. Он искренне хотел
сделать приятное китайским коллегам и не без удовольствия смотрел, как их
широкие лица расплываются в безбрежных, улыбках.
- Осень холосо, - от имени всех сказал переводчик. - Мы будем осень
сясливы слюсать товалися Оля Владимина на насей ссене.
Известия о предстоящем концерте подхлестнули и без того кипучую
энергию Ольги. Вместо трех часов она начала репетировать по пять. Где-то
откопала аккомпаниатора - неисповедимыми путями оказавшегося в этих краях
старичка-румына, прямого, как палка, с висячими моржовыми усами. Маэстро
Думитреску был ко всему безучастен, терпелив, как мул, безотказен, как
часы "Павел Буре", и к тому же немножко понимал по-русски. Для Ольги это
был идеальный вариант. Репетиции нередко затягивались допоздна, и тогда
многострадальный капитан с орущим малышом на руках уходил через дорогу, в
штаб полка, где можно было выдрыхнуться на широком кожаном диване в
приемной начальника.
Руководство китайской народной армии трепетно относилось к
партийно-политической работе, и под Дом политпросвещения было выделено
едва ли не лучшее здание в округе - центральный храм упраздненного
пролетарской властью буддийского монастыря. Бритых монахов в красно-желтых
ризах сменили бритые солдаты в хаки, вместо тханок на резных лакированных
стенах прилепились красочные плакаты, призывающие единодушно следовать
мудрым указаниям Великого Кормчего, давать отпор любому
империалистическому агрессору, соблюдать правила личной гигиены, вырвать
собачьи ноги последышам черного лиса Чан Кайши и нещадно истреблять
злонамеренных воробьев - главных вредителей полей. Но прямо напротив
главного входа, на возвышении-алтаре, как и встарь, с рассеянной застывшей
улыбкой сидел в позе лотоса монолитный каменный Будда, убрать которого,
увы, можно было только вместе с храмом. Высотой Будда был метров пять,
поэтому, для правильности идейных пропорций, по обе стороны от
божественного учителя старорежимного благочестия были на громадных
полотнищах вывешены выписанные в свой натуральный десятиметровый рост
великие близнецы-братья века нынешнего - Сталин и Мао. Широкие окна с
разноцветными стеклами были когда-то специально расположены так, чтобы
свет от них собирался в один пучок на лилейном пупке, выпирающем из центра
необъятного Буддиного пуза.
Чуть впереди и слева от величественного изваяния стоял белый
концертный рояль. Рояль, как выяснила накануне концерта явившаяся сюда для
генеральной репетиции Ольга, был немилосердно расстроен, молоточки
западали, некоторых струн не было вовсе. Как пояснил экстренно вызванный
переводчик с несколько пикантным для русского уха именем Фынь Хуа, рояль
этот для игры не использовался, а поставлен был, во-первых, для красоты, а
во-вторых, чтобы регулярно выступающие здесь лекторы-пропагандисты могли с
удобством разместить на его обширной крышке различные наглядные пособия. В
дом капитана Баренцева было срочно откомандировано отделение хозвзвода для
доставки в Дом политпросвещения личного пианино уважаемой супруги
капитана. Самой Ольге пришлось отправиться вместе с бойцами для