"Дмитрий Вересов. Крик ворона (Ворон 3)" - читать интересную книгу автора

- Ой, тут столько всего! Боровиковский, Венецианов, Федотов,
передвижники... Иностранцев много. Вот, здесь, гляди, Лиотар - ну, тот
самый, у которого "Шоколадница" в Дрезденской галерее. А вот эти маленькие -
французы. Грез, Фрагонар, Ватто...
- Ватто-манто! Тряпки размалеванные... Стой, а вот эту я знаю. У нас в
областном такая же висела.
- У вас копия, наверное... Хотя это же Саврасов, "Грачи прилетели". Он
этих "Грачей" штук сто написал.
- На полбанки не хватало? - язвительно спросила Лада.
Она перешла в соседнюю нишу и затихла. Подойдя к ней, Марина увидела,
что та пристально разглядывает какой-то азиатский пейзаж. Камни, желтые
горы, ослепительно голубое небо, на склоне прилепилась белая мазанка.
- Это, кажется, Верещагин. Был такой художник, до революции еще. С
русской армией в походы ходил, там и рисовал...
- Заткнись! - тихо бросила Лада, не спуская глаз с картины.
Из оцепенения ее вывела трель кукушки и стук палки по косяку.
- Заснула, что ли, корова?
Лада резко обернулась. В дверям старик, переодевшийся в черный костюм,
чуть ближе - Марина с опущенной головой.
- Открывай иди! - продолжал шипеть на нее дядя. - Да только прежде
посмотри, точно ли Секретаренко...
Один из пришедших был длинный, тощий, сутулый, с воровато бегающими
глазками, второй - благообразный низкорослый толстячок с аккуратными
усиками. Одеты оба солидно, в недешевые импортные костюмы. С собой они
принесли большой сверток, плоский и прямоугольный. Картину, скорей всего.
- Прошу знакомиться, это Арнольд Пахомович Эфендиев, - представил
толстячка сутулый. - А это, Арнольд Пахомович, тот самый Родион Кириллович,
про которого...
- Наслышан, наслышан, - прервал его Эфендиев, протягивая старику пухлую
ладошку.
После непродолжительного обмена любезностями гости и хозяин
прошествовали в гостиную, а Марина была отправлена на кухню готовить чай для
отказавшихся от коньяка гостей. Секретаренко и Родион Кириллович уселись в
кресла, а Эфендиев заходил по комнате, цепким взглядом разглядывая картины и
отпуская комментарии. Секретаренко с готовностью отвечал на его вопросы.
Старик молча сосал лимон, присыпанный сахарной пудрой.
Ладе это скоро прискучило, и она отправилась помогать Марине.
Возвратившись с чашками и заварным чайником, она увидела, что на мольберте
стоит принесенная картина - серые угловатые, апельсины на буром фоне, а вся
троица сгрудилась возле нее, оживленно жестикулируя и обмениваясь
непонятными фразами:
- Но экспертиза самого Панова...
- Из Щукинской коллекции, что ли? Так ведь в каталоге двадцать девятого
года...
- Панов или не Панов, а за Сезанна я это не взял бы.
- Побойтесь Бога, Родион Кириллович! Аутентичность несомненна. Готов за
двух Ге и три листа...
Лада возвратилась на кухню, встала у окна, закурила, выпуская дым в
раскрытую форточку.
- Ну что они там?