"Елена Николаевна Верейская. Таня-революционерка, Фонарик " - читать интересную книгу автора

то и самого царя. Отец и мама обычно внимательно слушали его, но разговоров
этих не поддерживали... И я понимал почему. Они еще присматриваются к нему -
что за человек? Изучают его.
На другом краю города жил мой дед, отец мамы. Иногда мать пекла
незатейливый пирожок и вечером посылала нас с сестренкой отнести гостинец
дедушке. Мы с радостью бежали к старику, так как оба любили его. Валюшка
ничего не подозревала, я же каждый раз догадывался: ага, нас отсылают...
Значит, вечером конспиративное собрание заводского кружка в нашей избушке
будет. Я знал, что эти собрания устраиваются каждый раз в другом месте,
чтобы полиция не напала на след. Но о том, что я понимаю, в чем дело, я не
говорил никому, даже отцу. Как-то раз, когда Крутов только что ушел от нас,
отец сказал маме:
- Да, дельный, кажется, парень...
- Дельный, - согласилась мать, - и закалка в нем уже видна...
А Валюшка вдруг вздохнула и сказала:
- А я его не люблю. Он нехороший.
- Вот как! - засмеялся отец. - Он тебя балует, конфет тебе носит, а ты
его не любишь...
Валюшка упрямо твердила:
- Нехороший он! Зачем моего Тузика в живот ногой пихнул? Тузик даже
завизжал, бедненький!.. С тех пор Тузик на него всегда рычит!
- Дурак твой Тузик, - сказал я.
Валюшка ничего не ответила. А мать как-то очень пристально посмотрела
на отца и говорит:
- А ведь скоро, через неделю с небольшим, бати моего именины. Валюшка,
завтра у меня получка, купишь белой муки, спечем дедушке пирожок.
- Да, да, - сказал отец и с улыбкой посмотрел на маму, - дедушкины
именины, как же!
"Ага! - подумал я. - Собрание будет..."
Но вслух я этого не сказал, будто ничего не понял.

* * *

Вскоре после этого, в воскресенье, Крутов с утра забежал к нам на.
минутку и принес нам с Валюшкой подарки: Валюшке конфет, а мне карманный
электрический фонарик. И обрадовался же я! Давно я мечтал о таком фонарике.
Нажмешь кнопку - ярко-ярко загорится, отпустишь - потухнет.
После обеда я побежал показать фонарик своему другу Васе. Вася жил
неподалеку от нас, но на хорошей улице, в большом каменном доме. Когда я
уходил от него, были уже сумерки. Вася проводил меня до прихожей и открыл
дверь на лестницу. На лестнице было совершенно темно.
- Опять все лампочки украли, - сказал Вася, - даром что над нами
полицейский пристав живет, чуть не каждый день воруют!
Только я сунул руку в карман за фонариком, как где-то наверху открылась
дверь и сердитый бас закричал:
- Черт знает что! Снова потемки!
- Пристав! - шепнул Вася и поскорее неслышно закрыл дверь за моей
спиной. Я прижался в угол темной площадки. Мне почему-то стало жутко.
- Эй! Есть кто на лестнице? Зажгите хоть спичку, черт вас дери! - снова
раздался сверху бас пристава. Я молчал. И вдруг какой-то другой голос -