"Евгений Витальевич Веникеев. Звездный час 'Весты' " - читать интересную книгу автора

плавании этого лета. Два месяца в Черном море под парусами военных шхун или
на палубах винтовых корветов, несущих пограничную службу, - об этом мечтал
каждый. Практические плавания были лучшим временем за всю учебу, и
выпускники классов потом вспоминали о них до конца своих дней.
Но лето 1877 года было особым - военным.
Весной началась русско-турецкая война, которой суждено было продлиться
почти два года. Турция будет разбита, освободится от пятивекового османского
ига Болгария, полную национальную независимость обретут Румыния, Сербия,
Черногория. Но до этого еще далеко. А пока 23 апреля Турция объявила о
блокаде берегов Черного моря, и уже через два дня ее броненосцы появились
перед Севастополем и продефилировали вдоль Южного берега, наведя изрядный
страх на владельцев южнобережных имений. Турки могли себе это позволить - на
Черном море они имели 13 броненосцев, 15 пароходо-фрегатов, не говоря уже о
множестве вспомогательных судов.
Юнкера знали, что по Парижскому мирному договору 1856 года,
закончившему трехлетнюю Крымскую войну, России, как и другим государствам,
было запрещено иметь на Черном море боевые корабли. И хотя Россия,
воспользовавшись вспыхнувшей в Европе франко-прусской войной, и отказалась в
1870 году исполнять это ограничение, но до сих пор в русском Черноморском
флоте были только две "поповки" - круглые броненосцы береговой обороны.
Знали они также и о срочном создании отряда "судов активной обороны" из
обычных пассажирских кораблей Российского Общества пароходства и торговли
(РОПиТ), вооруженных орудиями. Они уже перехватили несколько турецких
"купцов": с броненосцами им тягаться было нельзя, но один из кораблей
осмелился и на это - все училище уже целый месяц говорило о пароходе
"Великий князь Константин". Имя его командира - лейтенанта Макарова
повторяли все. "Константин" был не совсем обычным пароходом - его основным
оружием были катера с шестовыми и буксируемыми минами. Вечером 1 мая он уже
пробовал атаковать турецкий броненосец на Батумском рейде. Мина тогда не
взорвалась, но переполох поднялся ужасный. Говорили, что после этого турки
стали окружать свои суда на стоянках бонами и металлическими сетями.
Несмотря на это, все ждали от Макарова дальнейших действий.
Но сейчас юнкеров волновал не ход войны, а их судьба на это лето.
- Господа, - сказал Мишин, юнкер 2-го класса, - а что если практическое
плавание вовсе отменят?
Этого боялись все.
- А ведь вполне могут, - поддержал его сосед, юнкер 1-го класса, -
война! Перенесут на следующее лето и шабаш!
- Вам-то, юнцам, хорошо говорить, - обернулся к нему с некоторой даже
злобой Мишин, - вы можете в следующем году за два класса сразу сплавать и
ничего не потеряете. А мы? Так будущей весной держали бы экзамен на
гардемарина, а если плаванье отменят, то экзамен перенесут на осень.
- Да еще соберется ли экзаменационная комиссия в сентябре, - протянул
кто-то, - самое ведь каникулярное время.
- Вы слишком уж пессимист, Мишин, - вступил в разговор юнкер Казнаков,
сын начальника штаба Черноморского флота. - Я думаю, что нас всех направят в
Таганрог, посадят на какую-нибудь военную шхуну и пустят в Азовское море.
Турки туда не сунутся - Керченский пролив перекрыт плавучими, батареями.
Казнакова хотя и не очень любили - уж очень задирал нос, - но выслушали
внимательно, его отец по долгу службы, конечно, знал все о практическом