"Александр Фомич Вельтман. Приключения, почерпнутые из моря житейского " - читать интересную книгу автора

новый проект; и потому все проекты Михаилы Памфиловича после обеда, данного
сочленам, поступали в портфель для хранения.
Все это было причиной, что Михайло Памфилович умел ценить чужие
сочинения и был необыкновенно как доволен замечанием известного
петербургского литератора, который, будучи известным литератором, взял его в
сравнение с собою.
- Я ничего еще не издал в свет, - отвечал он скромно, - я писал по
большей части проекты и мнения, которые, я уверен, пойдут в ход, особенно
проект о распространении просвещения во всех сословиях народа.
- О, я понял тотчас, что вы государственный человек: проект о
распространении просвещения во всех сословиях - это не шутка! это все равно,
что одно сословие вылечить от куриной слепоты, другому снять с глаз
катаракты, третьему спустить темную воду, и так далее, - это не шутка! Так
мы дело кончили?
- Я согласен; по напечатании книги я немедленно вам доставлю, что будет
следовать.
- Э, нет, лучше вперед; так я уж и присяду.
- Мне, впрочем, все равно; но теперь у меня налицо нет столько денег;
покуда позвольте отдать половину.
- Хорошо; повесть в четыре листа; так четыре тысячи.
- Нет, не более двух листов; потому что уж и так альманах слишком
велик.
- Полноте, пожалуйста! Книга чем толще, тем лучше; это известное дело.
Так четыре тысячи.
Михаил Памфилович не умел отговориться.
На другой день он объявил отцу, что купил для своего альманаха у
петербургского известного литератора чудесную повесть за пять тысяч рублей,
и что ему тотчас же надо заплатить.
- Помилуй, Миша, что ты это, с ума сошел? За повесть пять тысяч рублей!
да ты меня разорил совсем!
- Что за дорого, папенька; вы знаете, что значит имя известного
литератора; я напечатаю тысячу двести экземпляров, по десяти рублей - вот
вам и двенадцать тысяч; да я еще думаю напечатать два завода - их тотчас
расхватают; а это составит двадцать четыре тысячи!
- Ой? Правда ли?
- Ей-богу!
- То-то, брат, в таком случае пять тысяч не брошенные деньги; да у меня
теперь налицо только и есть, что три тысячи; разве билет Опекунского совета.
- Это все равно.
Получив деньги-, Дмитрицкий, как вы помните, отправился обозревать
Москву в наемном фаэтоне, распорядился богатой экипировкой в магазине
готового платья на Тверской, завился на великой фабрике париков, расспросил
извозчика кое о чем, съездил кое-куда и познакомился с семейством,
погруженным в бездну нищеты, и наконец, часу в третьем, прибыл, как вы
помните, с визитом к Саломее Петровне.
Супруг ее, Федор Петрович, ему очень понравился.
"Эх, брат, черт тебя женил на Саломее Петровне, - думал он, слушая
рассказы его про службу, - я готов прозакладывать голову, что ты с
удовольствием проиграл бы мне в банчик тысяч десяток, если б не помешала
жена. Худо, брат, сделал, что женился. Жаль! Эта баба изведет тебя, так