"Александр Фомич Вельтман. Приключения, почерпнутые из моря житейского " - читать интересную книгу автора

людей. Одного только боюсь, чтоб не попасть на такую, которая вздумает тебя
вывести в чины, или на такую, которая только ночует дома; или на такую,
которая пришпиливает мужа к хвосту... Да еще боюсь, чтоб не влюбиться в
аплике, в дрянное сердчишко, которое разрядится в любезность, в сладость, в
нежность, подобьет все свои недостатки пуховой прелестью, раздушится
благовонными вздохами, разукрасится алмазными взорами, разрисуется узорными
приемами..."
Рассуждая таким образом, Дмитрицкий ехал в Москву на огромном чемодане,
набитом сеном. Хоть у него и осталось только одно носильное платье: венгерка
да шинель, но он знал, что ездить без чемодана - нельзя: почтут за нищего.
По приезде в Калугу в кошельке у него остался один только червонец и
ключ от чемодана. "Этого скакуна я ни за что в свете не отдам: это у меня
заводчик. Лошадей найму вплоть до Москвы; а что касается до насущного
пропитания: есть что есть, так есть, а нет, так мы не взыщем; впрочем,
глупость! возможно ли умереть с голоду там, где люди завтракают, обедают,
полдничают, ужинают и, словом, целый день едят?"
Следуя этому правилу, Дмитрицкий не голодал. В первой же деревне, где
его извозчик остановился кормить лошадей, он застал хозяина, хозяйку и всю
семью за столом: они хлебали из огромной чаши жирные щи.
- Что это? квасок? дай-ко, брат, ковшичек... ух как славно щами пахнет!
- Да не угодно ли, сударь, покушать? - сказала хозяйка, - у нас щи,
жаркое есть, если угодно, рыба есть.
- Нет, благодарствуй, милая, боюсь обед испортить... я только
попробую... Славные щи!
- Да что ж, пообедайте у нас, сударь.
- Нет, милая, меня ждут обедать, отсюда недалеко. Таким образом наш
путешественник везде пробовал то щи,
то кашу; но на половине дороги ему захотелось хорошо пообедать.
Проезжая в обеденное время чрез одно село, он спросил:
- А что, здесь живет сам помещик или управляющий?.
- Сам помещик.
- А есть у него продажные лошади?
- Как же, большой завод есть.
- Прекрасно! Проводите-ко меня к нему. Барин-заводчик рад покупщику.
Нечего рассказывать, как явился Дмитрицкий к помещику, к Григорью
Тимофеевичу Мискину, покупщиком и знатоком в лошадях; как, осматривая завод,
проморил плотного барина, и тот пригласил его откушать вместе, потому что
уже было время, а после обеда предложил испытать лошадей в упряжке. Все
проделки были исполнены как нельзя лучше, лошади в упряжке ходили очень
хорошо, помещик назначил им цену прекрасную и расстался с Дмитрицким, как с
таким покупщиком, каких ему надо было и по самолюбию и по расчетам.
Пообедав очень хорошо и даже выпив за здоровье гнедых, Дмитрицкий
решился не обедать до самой Москвы, если только не представится
какого-нибудь особенного случая. Но особенного случая не представилось.
Я думаю, памятно вам, как счастливо он миновал заставу.
- Покуда прямо, - отвечал он, а между тем думал: "Куда ж теперь ехать?
приехав в Москву, разумеется, теперь следует, ехать в "Европу"; во всех
лучших городах должна быть "Европа": без "Европы" нельзя обойтиться,
особенно приезжему человеку". - Эй! послушай, любезный, где тут "Европа"?...
Спасибо! ступай!