"Александр Фомич Вельтман. Приключения, почерпнутые из моря житейского " - читать интересную книгу авторалюдей. Одного только боюсь, чтоб не попасть на такую, которая вздумает тебя
вывести в чины, или на такую, которая только ночует дома; или на такую, которая пришпиливает мужа к хвосту... Да еще боюсь, чтоб не влюбиться в аплике, в дрянное сердчишко, которое разрядится в любезность, в сладость, в нежность, подобьет все свои недостатки пуховой прелестью, раздушится благовонными вздохами, разукрасится алмазными взорами, разрисуется узорными приемами..." Рассуждая таким образом, Дмитрицкий ехал в Москву на огромном чемодане, набитом сеном. Хоть у него и осталось только одно носильное платье: венгерка да шинель, но он знал, что ездить без чемодана - нельзя: почтут за нищего. По приезде в Калугу в кошельке у него остался один только червонец и ключ от чемодана. "Этого скакуна я ни за что в свете не отдам: это у меня заводчик. Лошадей найму вплоть до Москвы; а что касается до насущного пропитания: есть что есть, так есть, а нет, так мы не взыщем; впрочем, глупость! возможно ли умереть с голоду там, где люди завтракают, обедают, полдничают, ужинают и, словом, целый день едят?" Следуя этому правилу, Дмитрицкий не голодал. В первой же деревне, где его извозчик остановился кормить лошадей, он застал хозяина, хозяйку и всю семью за столом: они хлебали из огромной чаши жирные щи. - Что это? квасок? дай-ко, брат, ковшичек... ух как славно щами пахнет! - Да не угодно ли, сударь, покушать? - сказала хозяйка, - у нас щи, жаркое есть, если угодно, рыба есть. - Нет, благодарствуй, милая, боюсь обед испортить... я только попробую... Славные щи! - Да что ж, пообедайте у нас, сударь. путешественник везде пробовал то щи, то кашу; но на половине дороги ему захотелось хорошо пообедать. Проезжая в обеденное время чрез одно село, он спросил: - А что, здесь живет сам помещик или управляющий?. - Сам помещик. - А есть у него продажные лошади? - Как же, большой завод есть. - Прекрасно! Проводите-ко меня к нему. Барин-заводчик рад покупщику. Нечего рассказывать, как явился Дмитрицкий к помещику, к Григорью Тимофеевичу Мискину, покупщиком и знатоком в лошадях; как, осматривая завод, проморил плотного барина, и тот пригласил его откушать вместе, потому что уже было время, а после обеда предложил испытать лошадей в упряжке. Все проделки были исполнены как нельзя лучше, лошади в упряжке ходили очень хорошо, помещик назначил им цену прекрасную и расстался с Дмитрицким, как с таким покупщиком, каких ему надо было и по самолюбию и по расчетам. Пообедав очень хорошо и даже выпив за здоровье гнедых, Дмитрицкий решился не обедать до самой Москвы, если только не представится какого-нибудь особенного случая. Но особенного случая не представилось. Я думаю, памятно вам, как счастливо он миновал заставу. - Покуда прямо, - отвечал он, а между тем думал: "Куда ж теперь ехать? приехав в Москву, разумеется, теперь следует, ехать в "Европу"; во всех лучших городах должна быть "Европа": без "Европы" нельзя обойтиться, особенно приезжему человеку". - Эй! послушай, любезный, где тут "Европа"?... Спасибо! ступай! |
|
|