"Александр Фомич Вельтман. Приключения, почерпнутые из моря житейского " - читать интересную книгу автора

сдержала слово: на другой же день прислала за ней дрожки. Нечего делать,
пришлось в будни надеть праздничный чепчик и капот.
Мавра Ивановна сроду не знала такого почету себе. Софья Васильевна
ласкова, а Саломея Петровна просто очаровывает ее своим вниманием и
предупредительностью, усаживает ее помягче, спрашивает: сладок ли кофе, не
прибавить ли сливок; ахает, слушая ее рассказы о походах с мужем; только что
не плачет, слушая рассказ, как она похоронила его без копеечки.
Старушка вне себя, готова схватить руку Саломеи Петровны и расцеловать.
"О, я дам тебе понятие, моя милая, об истинной доброте и великодушии, -
думает Саломея Петровна, видя, что Мавра Ивановна совершенно уже в восторге
от нее, - ты узнаешь разницу между мною и сестрой, которую так тебе
расхвалили!"
Есть какое-то особенное удовольствие в семейном женском быту иметь
подчас подле себя собеседницу старушку говорунью. Это - живая книга былых
повестей и рассказов. Софья Васильевна особенно полюбила с некоторого
времени подобного рода старушек. Вскоре появилась в доме ее некая Василиса
Савишна. Василиса Савишна жила также одна на квартире; пенсии не получала
после мужа, но также имела старую служанку, которую она звала девкой и
которая не смела иначе называть ее как барыней. Когда Василиса Савишна
кричала: "Девка!" - то девка обязана была тотчас же откликнуться: "Что
прикажете, сударыня?" - и немедленно предстать пред ней, а иначе: со двора
долой! без всяких оправданий. Что было делать старой девке, которую, по
душе, не принимали на казенные хлебы, а по наружности в порядочный дом. Она
же привыкла с малолетства и к лохмотьям, и к грязи, и к черному куску хлеба
с колодезной водой, и к послушанию, и к побоям ни за что, ни про что, и
утвердилась уже в мнении, что, верно, иначе и быть не может.
Не получая после мужа пенсии, надо же было чем-нибудь жить Василисе
Савишне. Чем она жила? трудно и решить, тем более, что Василиса Савишна была
не из того роду старушек, которые промышляют жалобами и слезами на судьбу и
людей и для которых благодетельные барыни не щадят ни старой подкладки, ни
обрезков от домашнего шитья, ни изношенных башмаков, которые прослужили года
два туфлями, ни протертых чулков, которых нельзя уже надвязывать, ни запасцу
прогорклого маслица, ни промозглых огурчиков, ни протухшей дичинки, ветчины
и тому подобного. Василиса Савишна не побиралась таким образом; она искала
по городу не богомольных, жалостливых и благодетельных старушек, которые
любят слушать патетические рассказы о грехах человеческих, - она искала по
Замоскворечью, во-первых, товару, который продается с руками и с нотами; а
во-вторых, купцов на этот товар. Таким образом она жила, сочетавая судьбу
двух существ. Чуть где явится судьба, готовая к сочетанию с другой, Василиса
Савишна тут как тут. Таким ли образом или каким-нибудь другим образом она
явилась в доме Софьи Васильевны, это неизвестно. Саломее Петровне был уже
(между нами сказать) двадцать восьмой годок; Катеньке пятнадцатый, и,
следовательно, об ней ни слова. Кажется, мы уже говорили, что Саломея
Петровна, мечтая всегда о великом муже, никак не могла представить его себе
обыкновенным человеком, за которого может выйти замуж и каждая обыкновенная
девушка. Покуда цветуща была молодость Саломеи Петровны, навертывались
искатели цветущей молодости; покуда цветуще было благосостояние Петра
Григорьевича, навертывались искатели цветущего благосостояния, но когда
молодость испарилась до капли, как розовое масло, а благосостояние ушло на
светские приличия, тогда искатели, как ветры, подули в другую сторону.