"Евгений Велтистов. Золотые весла времени, или "Уйди-уйди"" - читать интересную книгу автора - Спасибо за подсказку. - Я взял за руку Алену. - Мне ведь весной на
экзамене "Лорелея" достанется. Алена улыбнулась: - Но мы не останемся здесь до весны! Я продолжал развивать свою мысль, прокладывая путь в толпе ребят, спешащих в раздевалку: - Вам хорошо, вы всего два экзамена в школе сдаете. А мы - каждый год. Разве тут все запомнишь! Сама Елена передавала в случае крайней необходимости завернутую в тряпочку шпаргалку тому, кто "горел" у доски. И отворачивалась к окну. - Она добрая, - сказал Кир. А Ветер молча кивнул. Среди суматохи мы незаметно скрылись в стене, вернулись в свой двор. Долго молчали, сидя на лавочке, переживая недавний урок. - Я все видела, - сказала Алена. - Вашу Елену. Елену Григорьевну. А когда вы назвали ее Еленой Прекрасной? - К сожалению, после смерти. Мы осознали все слишком поздно. К ней обращались за советом и помощью все бывшие ученики: кто женился, кто разводился, у кого были трудности на работе. И когда кто-нибудь улетал в командировку и не с кем было оставить детей, он звонил Елене: "Елена Григорьевна, я в цейтноте..." И она всегда бросалась на помощь. Мы вспоминали о ней, сухонькой, седой, неизменно веселой и мудрой Елене, как о палочке-выручалочке, в самую трудную, самую последнюю минуту, не осознавая до конца, что живем под ее щедрым покровительством. Мы, взрослые, были для нее всегда учениками - Юрой, Женей, - У нас не будет Елены Прекрасной, - вздохнула Алена. - Будет другая, - ответил я. - И Кота. И Жоры. И миманса... - Будет, все будет. Я вас с ними познакомлю. Нужны только терпение и полет фантазии. - В полет! - Кир вдруг соскочил со скамьи. - Ветрогон, ты готов? - Готов! - Мы немножко полетаем и вернемся, - пояснила мне Алена. - Вы правда умеете летать? - спросил я без всякой иронии. Я уже ничему не удивлялся. - Умеем, - смешно прошлепал губами Ветрогон. - Когда ты снимешь гипс, мы возьмем тебя с собой. А так можешь разбиться! Я нагнулся, ощупывая тяжелую гипсовую ногу. А когда поднял голову, ребята уже бежали по солнечной стороне улицы. - Не скучай, писатель! Тут я запаниковал, стал лихорадочно анализировать все происшедшее со мной. Зря я не дождался отца, когда был в нашем дворе, забыл, что он возвращался с работы поздно. Встречаясь, мы разговаривали кратко, по-мужски скупо: "Ты ужинал?" "Ужинал". "А где мама?" "На кухне. Ждет тебя". Бывший купеческий двухэтажный дом был переполнен семьями, в кухне горели с десяток керосинок с разнобокими кастрюлями, великой интуиции требовал поход в туалет. Время и пространство нашей жизни были расписаны точно и скупо наперед. Я и сейчас, среди великолепия жизни, сказал бы отцу, если б случайно |
|
|