"Евгений Серафимович Велтистов. Ноктюрн пустоты" - читать интересную книгу автора

Я решил натравить на полицию, палату депутатов, вообще на всю
государственную бюрократию газетчиков. Передал в вечерние выпуски римских
газет снимки Джино и информацию о лжехозяине завода, послал такие же
материалы в швейцарские редакции и ряд других европейских газет.
- Скажите, Бари, почему вы занялись этой житейской прозой? - спросил
меня старый знакомый, один из римских редакторов.
- Не люблю подлецов, Титто!.. У тебя есть дети?.. Ты видел это? - Я
подвинул ему снимок Джино.
- Понимаю, Бари, - пробормотал Титто. - Мы отыщем эту скотину. - И
крикнул в громкосвязь: - На первую полосу снимок Бари. Заголовок - крупно:
"Джино ищет Луиджи!" Подзаголовок: "Разыскивается подставной директор
фирмы, превращающей Италию в помойную яму Европы..." Пойдет так, Бари?
- У тебя - пойдет...
Несколько дней ждал я, пока отыщут "скотину Луиджи". Полиция ряда
стран, разозленная прессой, работала четко, но безрезультатно. Я
колебался, давать ли репортаж в эфир без точного адреса виновных в
катастрофе. Позвонил врачу и узнал, что состояние Джино ухудшилось.
Решил - дать.
В те минуты, когда в эфир многих стран пошла "Телекатастрофа".
Экстренный выпуск из Италии", я навестил Джино.
Он лежал безучастный к разговорам на своей койке. Муравей неподвижно
застыл в коробке.
- Привет!
Он не отозвался.
И тогда я сел рядом с Джино и приложил к гипсовой маске травяную
коробочку, выписанную мной из Токио.
- Это кто? - спросила хрипло маска. - Оно, кажется, шевелится?..
- Это цикада, - пояснил я. - Ну, как ты сам?
- А что такое цикада?
Случай с муравьем навел меня на мысль о японской коробочке. Я видел
на японских улицах детей, которые с блаженной улыбкой сидели часами на
тротуаре, поднеся к уху сплетенную из травы коробочку, и слушали чью-то
таинственную жизнь, чью-то песнь взаперти.
Цикада? Живых цикад я не видел, но рассказал Джино все, что
происходит на улицах Токио. И он успокоился, уснул, сжимая в крохотном
кулачке трещавшую цикаду.
Коробочки с цикадами я посылал ему ежемесячно.
Джино пришел в себя, подлечился, с него наконец-то решили снять
маску.
Никогда "Телекатастрофа" не получала столько писем, они лавиной
обрушились на фирму Бака после итальянского репортажа. Зрители
возмущались, направляли небольшие сбережения пострадавшим. Большинство
писем было о Джино: как он там - этот несчастный мальчик? Несколько
корреспондентов изъявили желание усыновить Джино. Эти письма я послал
полицейскому комиссару.
- Твоя слава достигла апогея. - Томас Бак потирал ладони. - Никогда
не предполагал, что мелкий случай заденет людей. Почему это так? Ведь
после репортажа из Токио пришли просьбы издать пластинку японских
шлягеров.
- Люди гораздо ближе к земле, чем мы думаем, - сказал я Тому. - О чем