"Евгений Серафимович Велтистов. Ноктюрн пустоты" - читать интересную книгу автора Я потерял Марию с партнером в ритмично движущейся толпе.
- Знакомая? - Юрик не отставал ни на шаг. Я кивнул. Вот на такой же танцплощадке более двадцати лет назад встретил я девушку с удивленными глазами, взял за руку. На Марию оглядывались, и я страшно злился, понимая, что не имею исключительного права на такую красоту. Позже я догадался, что женщины разглядывали ее платье. Стояла прозрачная пестрая осень, и платье Марии называлось "Мари-рябина". Весь вечер мы ходили рука об руку, как Адам и Ева. Мир не существовал для нас - только мы сами. Мария оказалась корреспондентом журнала "Мода". В полночь мы целовались. У открытого окна, на фоне багряных листьев Мари-рябина выглядела естественной частью осени. А через несколько дней два спецкора решили завоевать мир вместе. Каждый своими методами, но плечом к плечу, как положено молодой семье... Семья получилась слишком современная... Работа раскидала нас с Марией в разные стороны, а теперь взяла в свой круговорот и Эдди... Никто в этом, разумеется, не виноват! - Мария! - сказал я негромко, когда платье-елочка оказалось рядом со мной. Она недоуменно взглянула мимо меня и почти отвернулась. Как вдруг резко крутанула каблуками, взмахнула зеленым подолом, сорвала маску. - Джон, ты-ы? - и, приложив палец к губам, увлекла в танец. Больше всего на свете люблю этот удивленный взгляд. - Боже, как ты меня напугал... Здравствуй. - Здравствуй. Почему? катастрофа? - Если захочешь - пожалуйста. - А что я скажу друзьям? - Скажи, что я твой муж! Мы рассмеялись. Мария на мгновение прижалась ко мне, поцеловала. - С Новым годом, Джон! - С Новым годом, Мария! - Не знаешь, Эдди дома? - Не знаю. Скорее всего - нет... Двое из компании Марии оказались мне хорошо знакомы - Лота и Томас Баки. Я не удивился совпадению: Баков можно встретить в любом доме любой страны. Третий... третий - какой-то ученый с рыжими усами (имени его я даже не узнал) - сразу же ушел на задний план. Мы с Юриком рассказывали про наш вулкан, и я удивлялся изменчивости и приспосабливаемости человеческой натуры: совсем недавно я чувствовал себя свободным человеком, почти богом, сыном таинственной беспокойной Земли, и вот теперь, перебивая Юрика, пытаюсь доказать, что я совсем другой человек, неповторимый Джон Бари, тот самый репортер-работяга, который может позволить себе появиться в мятых штанах среди праздничных туалетов. Неужели я навеки привязан к изобретенной мною "Телекатастрофе"? - Странный год, - сказала задумчиво Мария. - Что он принесет? Все принялись складывать, умножать и делить цифры, путаясь в арифметике и болтая всякие глупости. Радио объявило, что бал продолжается. Можно прокатиться на русских |
|
|