"Евгений Велтистов. Глоток Солнца" - читать интересную книгу автора

- Массаж! - кратко резюмировал доктор и удалился в полном сиянии.
А массажист был тут как тут, совсем как в раздевалке спортклуба, и
пошли отбивать лихую чечетку его крепкие проворные руки, а когда я
перевернулся на спину, то на стуле сидел Аксель. Аксель Михайлович Бригов,
мой профессор, наш Старик Аксель. Я встрепенулся, но Старик пробурчал:
"Лежи!" - и тогда проворный массажист легонько толкнул меня в подбородок
ладонью и принялся уминать брюшной пресс.
Аксель был неизменным, сколько я его знаю. Черный костюм, галстук,
шляпа на коленях. Величественный и торжественный. А маленькие медвежьи
глаза смотрят недоверчиво, часто мигая, и я догадываюсь, что это от
смущения: он очень не любит незнакомую обстановку. Молчит, и я тоже. Лучше
подождать, когда сам начнет. Хорошо, что еще попался неразговорчивый
массажист.
- Я все видел, - хрипло сказал Аксель, едва массажист скрылся. - Нет,
не в телевизоре, - поморщился он на мой кивок. - Потом все видел, когда
приехал с побережья. Хорошенькая история, ничего не скажешь.
Представляю, как мы испортили ему единственный за несколько месяцев
выходной. Забрался в морские просторы, подальше от пляжей и подводных
охотников, "морских чертей", как он говорил, спокойно управлял лодкой (он
влюблен во все паруса мира), и - пожалуйста - срочный вызов.
Аксель помолчал, удовлетворенный ходом беседы. И вдруг самое главное:
- Март, что это было такое?
Я ждал этого вопроса, едва увидел учителя, но не думал, что он
прозвучит так откровенно и прямо, что я опять сойдусь с неизвестным.
Я беспомощно взглянул на профессора - ведь он-то должен уже все знать,
но лицо его выражало каменное спокойствие, а глаза смотрели твердо и
беспощадно, приказывая говорить. И тогда я стал говорить, как все было,
начиная с того момента, когда в ангаре нам мешал болтливый комментатор. Я
очень хотел, чтоб учитель почувствовал азарт гонок и не думал, что я
улыбался от самодовольства или какой-то иной глупости. И он, кажется, все
понял, хотя я, конечно, ни слова не сказал про Каричку и свое настроение.
Его огромные руки, спокойно лежавшие на коленях, зашевелились, он словно
пробовал удержать руль моей машины. А я сказал, что он ни за что бы не
удержал (Старик обладал огромной, непонятно-чудовищной силой). И еще
прибавил что-то невразумительное про сильное поле притяжения, которым
обладает облако.
- Так, юноша, - сказал Аксель, - весьма поэтично, но анализ никуда не
годится. Ты ведь учишься на физическом?
- На физико-математическом.
- Жаль, что не мне сдаешь экзамен. Но шутки в сторону. Как ты сказал:
облако?
- Это я случайно. Облако я не видел, только сияние.
- Пожалуй, ты угадал.
- А Сингаевский?
- Да-а, - только и сказал профессор.
Он молчал довольно долго. Потом смущенно заморгал.
- Ты гулял ночью...
- Да, отлучался.
Аксель поморщился.
- Это я к тому, что ты вроде можешь вставать.