"Михаил Веллер. Испытатели счастья" - читать интересную книгу автора

страсти, активные действия... они будут ногтями рыть любимому подкоп из
темницы, но неспособны к мирной идиллии... ведь таких меньшинство. Да и им
иногда хочется покоя - по контрасту...
Господи, как бы я хотела хоть немножко покоя с тобой... Твоя
дура-Люська..."



5

И навалились мы всем гамузом на любовь.
Нельзя, твердили, ее просчитать... Отчего так уж вовсе и нельзя?
Примитивные женолюбы всех веков, малограмотные соблазнители прекрасно
владели арсеналом: заронить жалость, уколоть самолюбие, подать надежду и
отказать; восхититься храбростью и красотой, притянуть своей силой,
поразить исключительностью, закружить весельем, убить благородством;
привязать наслаждением и страхом...
Лишенная прерогатив Люся вошла в разработку на общих основаниях. И
коллективом мы скоро раскрутили универсальный вариант счастливой любви, -
на основании предшествующего мирового, а также личного опыта; при помощи
справочников, таблиц, выкладок и замечательной универсальной машины
"МГ-34".
Мы учли все. На фундаменте инстинкта продолжения рода мы возвели
невиданный дворец из физической симпатии и духовного созвучия, уважения и
благодарности, радужного соцветия нежных чувств и совместимости на уровне
биополей; спаяли швы удовлетворением самолюбия и тщеславия, пронизали
стяжками наслаждения и страсти, свинтили консоли покоя и расписали
орнаменты разнообразия, инкрустировав радостью узнавания, стыдливостью и
откровенностью.
Мы были молоды и не умели работать не отлично. Нам требовалось
совершенство. И мы получили его - как получаешь в молодости все, если
только тебе это не кажется...
И когда в четырехтомной инструкции по подготовке данных была
поставлена последняя точка, Казанова выглядел перед нами коммивояжером, а
Дон Жуан - трудновоспитуемым подростком. Мы были крупнейшими в мире
специалистами по любви. По рангу нам причиталось витать в облаках из роз и
грез, не касаясь тротуаров подошвами недорогих туфель, купленных на
зарплату младших научных сотрудников.
Институт вслух ржал и тайно бегал к нам за советами.
А мартовское солнце копило чистый жар, небесная акварель сияла в
глазах, ватаги пионеров выстреливались из дверей с абордажными воплями,
спекулянты драли рубли за мимозки и коварные скамейки раскрашивали под
зебр те самые парочки, уют которым предоставляли.
Но если раньше осень пахла мне грядущей весной, - теперь весна пахла
осенью... На беспечных лицах ясно читались будущие морщины. И имя
"Эльконд" вонзилось в совесть серебряной иглой.
Наверное, мы сделались мудрее и печальнее за эти полгода. Усталая
гордость легла в нас тяжело и весомо. Хмуроваты и серы от зимних бдений,
мы были готовы дать этим людям то, о чем они всегда мечтали. Счастье и
любовь - каждому.