"Михаил Величко. Звездный гость (рассказы) " - читать интересную книгу автора

встретились тут с геологической вечностью...
Все эти дни художники жили в небольшой пещере, сухой и уютной, а мы с
режиссером предпочитали палатку, свежий воздух, настоянный на горных туманах
и на запахах горных трав. Наша палатка стояла на моховой подложке. Подо мхом
лежал слой многолетней мерзлоты. Колышки для палатки с трудом входили в
грунт. Полотнища палатки часто провисали, веревки все снова и снова
приходилось растягивать.
Съемка шла плохо. Мешала неустойчивая погода, такая характерная для
этих мест. Свет в горах менялся и часто был совсем не тот, который нужен
нашему режиссеру-оператору. Отправимся, бывало, на намеченную заранее точку
съемки какой-нибудь панорамы, идем час-другой. Погода стоит - лучше и
некуда: голубое небо с белыми облаками, по скалам снежники голубеют, поляны
у ручьев разукрашены прекрасными цветами - настоящее чудо, рай на земле,
страна обетованная... Выйдем на точку - все померкло, потухло, тяжелые тучи
выползли из-за перевала, скатываются вниз по каменным россыпям, глотают
гигантские валуны. И начинается дождь, щедрый, нудный, осенний горный.
Странное лето в Саянских горах.
В тот день мы снимали хорошие кадры: туман и солнце затеяли
замысловатый спектакль-пантомиму, мы стремились уловить эту игру,
зафиксировать ее на кинопленке, и нам, кажется, это удавалось. Мы снимали
феерию движения облаков, а настроение падало и падало, - такая игра солнца с
туманом предшествовала, как правило, долгому периоду дождей, плохой погоде.
Тучи побеждали солнце, улучшения в погоде не наблюдалось. К обеду тучи
скрыли все - тьма и туман, в десяти шагах ничего не видно. Плохой дождь - он
пришел на кошачьих лапках, тихо подкрался, без ветра, такой дождь надолго.
Настроение у всех испортилось, нам никак не удавалось снять стержневые
кадры фильма, без которых картине не быть.
Но... Это самое "но" часто вклинивается в разные расчеты и намерения и
все перечеркивает, что планировалось заранее, что задумывалось... Вечером
началась буря. Тучи в ущелье закружились в бешеном вальсе, где-то вверху они
неслись на восток, у восточных скал они обрывались в ущелье и мчались с
востока на запад. У западного перевала они снова подымаются вверх и мчатся в
невидимой высоте на восток. Шарманка. Тучи летят и летят, дождь льет,
жестокая тоска закрадывается в сердце: да будет ли когда-нибудь всему этому
конец? Ведь тут под дождями не подняться на перевал, не выбраться из этой
Мурлындии.
Ночью нашу палатку сорвало с колышков, сложило, закутало нас в ней,
запеленало, словно новорожденного ребенка в роддомовские пеленки. Мы с
трудом выбрались из нее в непроглядной сырой тьме. И ничего нам больше не
оставалось, как перебраться к художникам в пещеру, благо там места на взвод
солдат хватит. Мокрые, замерзшие, правда, сохранив свои спальные мешки
сухими, мы переселились в пещеру, теплую, сухую, уютную. Я сразу же хорошо
устроился, ветер тут не выл, не капало - благодать. Чего это я раньше не
перебрался в этот уют и покой? Уснул я почти сразу, чуть согрелся и уснул.
И привиделся мне сон, не сон - магическая реальность. Я сначала услышал
какую-то старинную музыкальную пьесу, знакомую по жизни в Германии в
послевоенные годы. Ее охотно, хотя и не очень часто, исполняли оркестранты
на открытых площадках в небольших немецких городках. У нас в стране я не
слышал ее никогда, ни в концертных залах, ни по радио. Если бы услышал
однажды, я узнал бы ее, вспомнил. Она мне очень нравилась.