"Татьяна Веденская. Штамп Гименея " - читать интересную книгу автора

покрываясь потом. Вторая половина оказалась толще, чем первая.
- Почему ты не предупредил меня? - шипела я на Петьку, пытаясь втиснуть
диван, как ребеночка в родовые пути. Петька бесполезно метался вокруг и
причитал.
- Это же твой диван! Я-то тут причем? Как бы мне выйти?
- Выйдешь только вместе с диваном! - злорадно отрезала я, поскольку я
была с внешней стороны дивана (и, соответственно, имела свободный доступ в
туалет), а он сидел в разоренной комнате и мучился. В результате почти
двухчасовых мучений мы потеряли и диван (подрали всю обивку), и дверной
косяк (иначе даже подранный диван не вылезал, и Петьку (который сказал, что
все ЭТО совсем не напоминает ему любовь или секс). Я осталась одна в комнате
без дивана, без штор и с обоям, оборванными около бра.
- Твою бы энергию, да в мирных целях! - ахнул брат, когда увидел
разруху, унесшую столько дорогих нашей семье вещей. - Что будешь делать?
- Все! - ответила я и поняла, что время страдать прошло. Пора менять
старую жизнь на новую. Да и просто пора что-то менять. Примерно через три
недели я, заляпанная шпаклевкой, вымазанная белой водоэмульсионной краской и
с исколотыми занозами от столярных работ пальцами лицезрела свой новый
дизайн. От Андрея не осталось и следа. Причем, что немало удивило меня, не
осталось даже в голове. Ярко-оранжевые стены вдыхали в меня бодрость, а над
головой, под потолком тепло грело желтенькое солнышко. Я нарисовала в углу
над кроватью (вернее, матрасом, которым родители велели мне и ограничиться),
потому что мне было лень рихтовать естественные неровности стены. Получилось
м-м-м интересно, как минимум. Солнце, в силу этой выпуклости, смотрелось как
живое. Только нарисованное косыми детскими руками. Стены тоже не
представляли из себя идеально ровной поверхности, освоить искусства
разляпывания шпателем шпаклевки я так и не смогла.
- И что это за Альпы? - с удивлением осмотрел мою многотрудную работу
мерзавец Ларик, с которым мне приходилось на время ремонта ночевать на его
территории.
- В каком смысле? - спросила я у него тогда.
- В смысле гористости твоих стен. Ты что, не прочитала в книжке этого
придурка, что материалы, прежде чем они засохнут, надо выровнять? Почему ты
забывала размазывать алебастр по стене? - смеялся он.
- Ты просто примитивный дурак! - отворачивалась я. - Не понимаешь всей
красоты замысла. Я специально так сделала (неправда, я врала).
- Ну-ну, - хмыкнул родной брат, и через некоторое время с удивлением
осматривал мой оранжевый колор. Действительно, замысел удался. Помимо
солнышка пришлось нарисовать где домик, где травку, а где и неопределенные
абстракции. Благо, краска прекрасно ложилась на обои.
- Ты вправду будешь тут жить? - с тоской посмотрела на меня мама.
- А почему нет? Тут так позитивно, что у меня сразу поднимается
настроение! - бодренько заявила я. Но про себя подумала, что, честно говоря,
кроме солнышка, я безо всего пережила. А еще лучше, наняла бы кого-то, кто
профессионально отшкрябал от стен все то, что я на них налепила и аккуратно
заклеил какими-нибудь веселенькими обоями с горным пейзажем. Но марка есть
марка, придется ее держать. Когда это Наталья Тапкина делала что-то не так?
Вопрос только, как долго я буду зарабатывать на мастеров по ремонту? Потому
что долго я в этом солярии на дому не выдержу.
Так я пришла к выводу, что мне крайне необходима работа. Дело за малым,