"Татьяна Веденская. Штамп Гименея " - читать интересную книгу автора

последнее время медицина все больше склоняется к тому, что все в нашей жизни
вплоть до плохих оценок в четверти определяется хромосомными
хитросплетениями. И плохая дисциплина тут совершенно не причем. Не знаю,
насколько версия генетиков верна, но она как минимум очень удобна.
- Почему не выучили стихотворение?
- Генетика мешает!
- А, ну тогда до новых встреч. - Красота! Только вот непонятно, кто
будет оплачивать сей банкет. И будут вертеться винтики и шарниры нашей
жизнедеятельности, если каждый в силу природной склонности заляжет на диван.
Кстати, у меня был один такой знакомый. Вернее, однокурсник, потому что
последние пять лет я кроме однокурсников и Андрея практически ни с кем не
общалась. И ему такое отношение к своим генам не принесло ничего хорошего.
По природной склонности Захаров стремился сохранять горизонтальную позу
любой ценой. А в институт он пошел, чтобы не пойти еще дальше, в стройные и
мужественные ряды нищающей российской армии. Тогда получение высшего
образования еще считалось убедительной причиной нежелания махать автоматом.
Однако процесс познания глубин музейного дела шел у Витечки крайне вяло,
главным образом потому, что он старался покидать диван только в особых
эксклюзивных случаях. Типа сессии. Или звонка из деканата с темной
бандитской угрозой отчисления. Такого рода звонки Витя называл бесчеловечной
прессовкой. Бандитские разборки уже косили то тут, то там крепких парней с
недобрыми улыбками и кастетами. Так что неформальный сленг долетал до всех
вместе с брызгами их незаконной крови. До нас, соответственно, тоже. Так
вот, после упомянутой прессовки Витек с выражением христианской муки на лице
поднимал себя с дивана, причем это выглядело ничуть не хуже мучений барона
Мюнхаузена, тянущего себя за волосы из болота. И, натянув трясущимися от
возмущения руками свитерок, отправлялся в дворец знаний.
- А вы кто? - смотрели на него преподаватели, понимая, что это бледное
патлатое существо, больше похожее на вампира, видят впервые.
- Студент Захаров. Явился для сдачи экзамена по истории искусства
Средних Веков, - тоном героя, явившегося совершать подвиг, рапортовал
студент.
- Да? А почему вы лекции не посещали? - всматривались в его фамилию на
зачетке преподы.
- Болел, - скорбно заверял их Витя. И его внешний вид вполне
подтверждал это заявление.
- А чем, позвольте вас спросить? - упирались особо въедливые, коих было
немного.
- Это наследственное, - пространно пояснял тот и умоляюще смотрел на
зачетку. Такие методы обучения канали достаточно долго, целых три курса. Это
объяснялось общей жалостью российского народа, который не находит в себе сил
требовать еще и каких-то знаний от человека, выглядящего столь плохо, а
также и тем фактом, что мы, его однокурсники, периодически отмечали его в
ведомостях как присутствующего. Зачем? А затем, что Витин пресловутый диван,
на котором он возлежал не хуже Обломова, располагался в отдельной
однокомнатной квартире неподалеку от метро Новослободская. И как вы думаете,
где мы вели ту самую студенческую жизнь, которая, как известно, самое
прекрасное время в жизни? Где мы духовно сближались друг с другом, где при
свечах читали Толстого? Стоп. Этого мы, как раз, не делали никогда. Вино
пили, да. Бывало. И друг с другом сильно сближались, это тоже. Хотя лично я