"Макс Вебер. Социология. Часть 2" - читать интересную книгу автора

видеть не цель, а средство. При внимательном рассмотрении понятийных
элементов в историческом изображении действительности сразу же
обнаруживается следующее: как только историк делает попытку выйти за рамки
простой констатации конкретных связей и установить культурное значение даже
самого элементарного индивидуального события, "охарактеризовать" его, он
оперирует (и должен оперировать) понятиями, которые могут быть точно и
однозначно определены только в идеальных типах. Разве могут быть такие
понятия, как "индивидуализм", "империализм", "феодализм", "меркантилизм",
"конвенционально" и множество других понятийных образований подобного рода,
с помощью которых мы, мысля и постигая действительность, пытаемся подчинить
ее себе, разве могут быть они определены по своему содержанию посредством
"беспристрастного" описания какого-либо конкретного явления или посредством
абстрагированного сочетания черт, общих многим конкретным явлениям? Сотни
слов в языке историка содержат такие неопределенные мысленные образы, идущие
от безотчетной потребности выражения, значение которых лишь зримо ощущается,
а не отчетливо мыслится. В бесконечном множестве случаев, особенно в области
политической истории, стремящейся к изображению событий, неопределенность их
содержания, безусловно, не наносит ущерба ясности картины. Здесь достаточно
того, что в каждом отдельном случае ощущается то, что представлялось
историку. Можно также удовлетвориться тем, что частичная определенность
понятийного содержания мысленно представляется в его относительной
значимости для данного случая. Однако чем отчетливее должна быть осознана
значимость явления куль-


392

туры, тем настоятельнее становится потребность пользоваться ясными
понятиями, которые определены не только частично, но и всесторонне.
"Дефиниция" такого синтеза в историческом мышлении по схеме genus proxi-mus,
differentia specifica*, конечно, просто бессмыслица; чтобы удостовериться в
этом, достаточно произвести проверку. Такого рода установление значения
слова применяется лишь в догматических науках, оперирующих силлогизмами.
Простого "описательного разъединения" упомянутых понятий на их составные
части также не существует; существовать может лишь видимость этого, так как
все дело заключается в том, какую из составных частей следует считать
существенной. Попытка дать генетическую дефиницию понятийного содержания
приводит к тому, что сохраняется только форма идеального типа в указанном
выше смысле. Это - мысленный образ, не являющийся ни исторической, ни тем
более "подлинной" реальностью. Еще менее он пригоден для того, чтобы служить
схемой, в которую явление действительности может быть введено в качестве
частного случая. По своему значению это чисто идеальное пограничное понятие,
с которым действительность сопоставляется, сравнивается, для того чтобы
сделать отчетливыми определенные значимые компоненты ее эмпирического
содержания. Подобные понятия являют собой конструкции; в них мы строим,
используя категорию объективной возможности, связи, которые наша
ориентированная на действительность, научно дисциплинированная фантазия
рассматривает в своем суждении как адекватные.
Идеальный тип в данной его функции - прежде всего попытка охватить
"исторические индивидуумы" или их отдельные компоненты генетическими