"Дэвид Вебер. Сошествие ночи ("Изменяющая миры" #4) " - читать интересную книгу автора

никогда не забуду, как она обвела меня вокруг пальца в той истории с
Уравнителями! Но знаешь, меня не оставляет чувство, что её беспокойство
насчет тайного оружия манти вовсе не притворно.
Он покачал головой.
- Она на самом деле встревожена перспективой столь агрессивного
перехода в наступление, Оскар, причем в большей степени, чем показывает на
совещаниях Комитета, где, как она знает, должна излучать уверенность. И, -
хмуро добавил он, - её беспокойство усиливается из-за того, что ты
вынуждаешь её сделать то, чего ей очень не хочется.
Сен-Жюст хмыкнул и потер подбородок. За исключением, может быть, Элоизы
Причарт, Эразмус Фонтейн был самым проницательным из комиссаров
Госбезопасности. Безобидный, даже забавный с виду, он обладал острым и ясным
умом, не уступал Оскару н холодной жестокости и, более того, был сторожевым
псом Эстер МакКвин на протяжении многих лет. Однажды ей удалось его
провести, но Эразм знал её лучше, чем кто-либо другой, и он был не тем
человеком, который позволил бы одурачить себя вторично. Исходя из этого,
Сен-Жюсту стоило бы прислушаться к его словам, но...
- То, что она озабочена искренне, еще не значит, будто она права, -
раздраженно произнес он вслух.
Фонтейн постарался скрыть удивление.
Обычно Сен-Жюст никак не проявлял своих чувств, и генералу вдруг стало
не по себе. Именно способность размышлять о проблеме с отстраненной
беспристрастностью обеспечивала эффективность работы Сен-Жюста. А вот в
случае с МакКвин он, похоже, позволил себе поддаться личной неприязни. Это,
конечно, сулило гражданке адмиралу крупные неприятности, но Фонтейн, что бы
там ни вообразил себе Сен-Жюст, был вовсе не готов отмахнуться от её
опасений. Он не раз и не два повидал её в бою, знал жесткий склад её ума и
признавал за ней несомненное мужество, особенно ярко проявившееся во время
мятежа Уравнителей. Эразм не доверял ей и, уж конечно, не любил её, но
относился к ней лично и к её суждениям по военным вопросам с несомненным
уважением. И если она чего-то опасается, значит, на то имеются основания, и
вполне возможно, что при всей благостности нынешней ситуации очень скоро
Народная Республика будет остро нуждаться в способном флотоводце.
- Оскар, - осторожно начал Фонтейн, - я вовсе не говорил, что она
права. Мне лишь показалось, что её озабоченность непритворна. Ты хотел
узнать, есть ли у меня подозрения, и я отвечаю: на мой взгляд, она
противится началу операции "Багратион" потому, что искренне опасается
подвоха со стороны врага.
- Хорошо. - Сен-Жюст со свистом выпустил воздух, потом встряхнулся и
уже более естественным тоном повторил: - Хорошо. Взято на заметку.
Продолжай.
- Помимо её искренней озабоченности по поводу полученных приказов, она
практически не дает мне материала для работы, - признался Фонтейн. - О своем
праве на власть в сугубо военной сфере она заявила при вступлении в
должность и за работу, этого нельзя не признать, взялась засучив рукава. В
Октагоне что ни день, то куча рабочих встреч и совещаний с разведчиками,
планировщиками, аналитиками, снабженцами, связистами и черт знает кем. Их
столько, что даже мне не удается побывать на всех. По части энергии и
профессионализма её упрекнуть не в чем, а о том, что она действительно взяла
в свои руки решение всех военных вопросов, ты знаешь лучше меня.