"Дэвид Вебер. Пепел победы ("Хонор Харрингтон" #9)" - читать интересную книгу автора

головных уборов, со строго военной точки зрения, могло показаться
чрезмерным, но что с того? Некоторые из этих флотов и армий прекратили свое
существование более полувека назад. Даже те, кто сопротивлялся до
последнего, были смяты и сокрушены неодолимой мощью Народной Республики, но,
опять же, что с того? Люди, надевшие эти мундиры, заслужили право возродить
свои уничтоженные Вооруженные силы, а если что-то в деталях не вполне
соответствовало требованиям давно забытых уставов, к этому вряд ли стоило
придираться.
Дудки наконец смолкли, и адмирал опустил руку от берета.
- Прошу позволения подняться на борт, сэр, - обратился он, согласно
церемониала, к старшему помощнику.
- Добро пожаловать на "Фарнезе", адмирал Белая Гавань, - ответил тот,
отступая в сторону с вежливым жестом приглашения.
- Благодарю вас, коммандер, - отозвался граф столь же невозмутимо
любезным тоном.
Голубые глаза Хэмиша светились ледяным спокойствием, и никому не дано
было знать, какое пламя обожгло его душу, когда взгляд адмирала, пройдя мимо
хева, остановился на стоявшей позади почетного караула рослой однорукой
женщине.
Он смотрел - и не мог отвести от нее глаз: наверное, так же люди
смотрели на воскресшего Лазаря.
"Выглядит она жутко и... она прекрасна", - думал адмирал, оглядев синий
грейсонский адмиральский мундир, надетый ею вместо униформы мантикорского
коммодора. Тому, что она облачилась в соответствии с грейсонским званием,
граф радовался по сугубо личной причине. Ее ранг в ГКФ превосходил даже его
собственный, ибо она являлась вторым по старшинству флотоводцем в этом
стремительно растущем военном формировании. А значит, он вправе был говорить
с нею на равных, забыв о дистанции, разделяющей адмирала и простого
коммодора.
Да и мундир сидит на ней великолепно, отметил про себя граф, отдавая
должное мастерству неизвестного портного.
Но как ни был хорош мундир, взгляд приковывали обрубок руки и
парализованная половина лица. Ее искусственный глаз был мертв, и адмирал
ощутил жгучую волну ярости. Хевы не убили ее, но, похоже, изувечили и едва
не убили.
В который раз!
"Пора бы ей с этим завязывать, - доверительно шепнул Хэмишу внутренний
голос. - В конце концов, всему есть предел... даже способности оставаться в
живых, танцуя на лезвии бритвы".
Правда, граф понимал, что его советы не будут приняты во внимание.
Точно так же, случись им двоим поменяться ролями, оставил бы уговоры без
внимания и он сам. Впрочем, даже с этим допущением, граф осознавал
существовавшие между ними различия. Он командовал в сражениях эскадрами,
оперативными соединениями и флотами, одерживая почти непрерывную череду
побед. Он видел, как разлетаются на части взорванные корабли, и не раз
ощущал содрогание палубы, когда вражеский огонь прорывал защиту его
флагмана. Как минимум дважды он оказывался в нескольких шагах от смерти.
Однако за все время своей службы адмирал ни разу не был ранен в бою и ни
разу не встречался с противником лицом к лицу. Не сходился с ним
врукопашную. Его всегда отделяли от врага световые минуты и секунды, он