"Дэвид Вебер. Дорога ярости " - читать интересную книгу автора

интерфейса, это не было похоже на что-либо ей известное. Острое ощущение
давления на психику, чьей-то уверенности и странный баланс между двумя
отдельными сущностями, осужденными стать одновременно больше и меньше,
увеличиться и уменьшиться.
Насколько все ощущаемое реально, подумала она мимоходом, и насколько
все это продукт ее воображения?..
Мелькание вопросов прервалось вонзившейся в нее внезапной острой
мыслью, такой же нечеловеческой, как и Тисифона, но без оттенка
эмоциональности, без "я". Эта мысль проникла в ее мозг, как острая льдина.
<Кто вы?> спросили ее, и, прежде чем она смогла ответить, стало ясно,
что она - посторонняя. <Предупреждение. Мысль была холодной и безжалостной.
Несанкционированный доступ к этой системе является государственным
преступлением. Немедленно выйдите.>
Алисия застыла, дрожа, как испуганный кролик. Через интерфейс
чувствовалось пугающее движение. Инстинкт самосохранения призывал
повиноваться, но она впилась пальцами в подлокотники и заставила себя сидеть
неподвижно, в то время как призрак промелькнул из ее мозга через рецептор и
гарнитуру в сеть.
<Вам предложено немедленно выйти,> сказал холодный голос. Биение
пульса, последний шанс повиноваться... и надвинулась боль.
Этот компьютер был самым сложным из всех встречавшихся Тисифоне,
сложнее, чем она могла даже вообразить, но это не вызвало у нее колебаний. У
нее не было выбора, не было возможности для отхода, и было одно важное
преимущество: против нее задействована лишь малая часть его мощности.
Искусственный интеллект компьютера был в полусне, его личность еще не
осознала себя. Полное пробуждение должно наступить при появлении второй,
органической половины его матрицы. Против фурии действовала лишь тень
искусственного интеллекта, его автономные системы безопасности, логика и
запрограммированные реакции без искры оригинальности, которая могла бы
привести эти системы к мгновенной победе даже над такой, как она.
Защитные программы закружили ее, как листок, с неразмышляющей
электронной яростью, запущенные, как только она коснулась периметра, и она
чувствовала спазмы Алисии, когда компьютер вливал агонию в ее
нейрорецепторы. Ее наполнила радость битвы. Она не могла защитить свою
хозяйку, но открыла канал к запасам ее ярости. Эта ярость хлынула в нее,
горячая уникальной жестокостью смертных, и слилась с ее собственной
стихийной силой в нечто большее, чем просто сумма составлявших ее
ингредиентов.
Алисия корчилась в командном кресле, вцепившись в подлокотники
побелевшими руками. Система жизнеобеспечения попыталась оказать поддержку, и
боль ослабла. Компьютер, отвечая на попытку несанкционированного доступа, не
осознавал, что человеческое существо, вторгшееся в него, не одиноко. Теперь
это было очевидно, но кто еще выступает против него? С кем надо бороться?
Это не было человеческое существо. Это не был искусственный интеллект. Это
было нечто вне параметров его программирования, и оно росло, увеличивало
мощность. Оно проникло через электронику интерфейса, но не было компьютером
и не было человеком.
И компьютер заколебался, пытаясь понять. Передышка была крошечной,
неощутимой для смертного, но Тисифона ударила сквозь эту щель молниеносно,
как змея.