"Дэвид Вебер. В руках врага ("Хонор Харрингтон" #7)" - читать интересную книгу автора

вкусов, быстро меняющиеся нравы Грейсона не могли не утомлять уроженца
Звездного Королевства, где сама идея неравенства мужчин и женщин
воспринималась как горячечный бред. Сегодня вечером к общему ощущению
дискомфорта добавилась озабоченность, вызванная полученными из дома
распоряжениями.
Все обстояло бы проще, подумал он, отодвинув кресло подальше и положив
ноги на консоль, рядом со шпагой, оставайся общество Грейсона в том
состоянии, в каком оно пребывало на момент вступления в Альянс. В таком
случае можно было бы счесть здешних жителей ордой закоснелых варваров -
пусть во многих отношениях заслуживающих восхищения, но все же варваров -
и, воспринимая их в этом качестве, вжиться в роль, почувствовать себя
кем-то вроде актера в исторической голодраме. Подлинное понимание местных
жителей успешно заменила бы соответствующая подборка ритуальных действий и
слов.
Увы, в последнее время правящая элита Грейсона растеряла четкие
социальные ориентиры и пребывала в такой же неуверенности, как и любой
иноземец. Правда, эти люди стремились к обретению новых ценностей, и
Александер не мог не восхищаться тем, как многого им удалось добиться за
столь краткий срок, но тем не менее в обществе царила растерянность.
Некоторые светские дамы негодовали по поводу попрания принципов, усвоенных
ими с детства, даже больше, чем самые консервативные мужчины - по поводу
утраты своих привилегий. Эти естественные союзники на каждом приеме
сбивались в особые группы, само наличие которых порождало мрачную
напряженность. С упорством обреченных они цеплялись за старину, что
неизбежно приводило их к конфронтации с молодыми энтузиастами, сторонниками
реформ и поборниками равенства полов.
Эти последние утомляли Александера куда больше, чем закоснелые
ретрограды. Даже разделяя их систему ценностей, граф понимал, что
устроенная Протектором Бенджамином Девятым "революция сверху" потрясла
устои пусть и имевшего некоторые недостатки, но стабильного социума, за
последние шесть или семь веков претерпевшего лишь незначительные изменения.
У многих энтузиастов-новаторов создалось представление, будто в реформах
важнее всего темпы. Они стремились отбросить все старое, не очень хорошо
представляя себе, в каком направлении столь ревностно устремляются. Граф не
сомневался, что большинству из них удастся преодолеть чрезмерный
реформаторский пыл (в конце концов, перемены начались всего несколько лет
назад), однако на данный момент иные из них видели едва ли не основную свою
задачу в том, чтобы во время общественных мероприятий шокировать
"ретроградов" демонстрацией новизны.
Ну и конечно же, конфликт между "старой гвардией" и поборниками
прогресса подставлял Белую Гавань, как и других мантикорцев, буквально под
перекрестный огонь. Реакционеры видели в иностранцах источник инфекции,
поразившей все, что составляло ценность и смысл их жизни, а новаторы
пребывали в уверенности, что мантикорцы должны быть во всем заодно с ними,
хотя сами далеко не всегда и не во всем действовали заодно друг с другом.
Лавировать между теми и другими, стараясь никого не задеть и не обидеть,
было до крайности утомительно: по крайней мере графа Белой Гавани роль
канатоходца раздражала.
Правда, он признавал, что лен Харрингтон отличается от прочих в лучшую
сторону. С самого начала костяк местного населения составили наиболее